город, мы принуждены тратить колоссальные средства на поддержание его в порядке. Если завтра вдруг прекратится непрестанный ремонт Петербурга, продолжающийся, безо всяких шуток, непрерывно с момента основания города, наша столица в считанные годы исчезнет среди болот. Ваши немцы, дорогой господин Шлиппенбах, давным-давно оставили бы этот город, который требует столь безумных затрат, и нашли бы местечко получше, – но мы не таковы, мы продолжаем его строить и будем строить далее… Кажется я доказал вам, что Петербург – самый русский из всех русских городов? В нём видна русская душа.
– Господин штабс-капитан, мне удивительно слышать от вас эти слова, – сказал Шлиппенбах. – Вы русский офицер и должны любить ваш Фатерлянд, землю ваших отцов.
– Как русский офицер я готов отдать жизнь за Веру, Царя и Отечество, – отвечал Дудка, – но отчего же не поболтать о том, о сём? Русские дороги такие длинные, чего только в голову не взбредёт, пока доедешь… Но мы прибыли: вот уже виден Главный штаб…
– Стой! – закричал жандарм, преграждая путь. – Езжайте в объезд, ваше благородие, никого не велено пускать.
– Но нам надо в Главный штаб, нас ждёт его превосходительство генерал Ростовцев.
– Не велено пускать, – повторил жандарм. – Никого не велено пускать, кроме как с разрешения его сиятельства графа Бенкендорфа или господина обер-полицмейстера Кокошкина. Весь центр города оцеплен, и по Неве хода нет.
– А что случилось?
– Не могу знать. Вертайте назад, ваше благородие.
– Возможно, бунт? – с испугом спросил Шлиппенбах.
– Если бунт, стреляли бы, – возразил Дудка. – Тихих бунтов в России не бывает… Ну, делать нечего, – поехали в кабак, что ли?
– Это нельзя, – запротестовал Шлиппенбах. – Мы обязаны быть у герра Ростовцева.
– Мало ли что. Не пускают, сами видите… Да и напрасно вы полагаете, что граф Ростовцев ждёт от нас точного исполнения приказа, – я не первый год служу, знаю. Был у нас майор, из ваших, из немцев, который в точности исполнял поручения начальства, – так его не любили не токмо что товарищи, но даже само начальство. Хоть убейте меня, но есть что-то подозрительное в человеке, который точно исполняет приказы в России. У нас так не принято, одно дело – обещать, а другое – выполнять; зачем это смешивать?.. Нет, господин Шлиппенбах, поехали лучше в кабак, тем более что у нас есть неоспоримое оправдание.
Следствие по делу о краже Медного всадника было начато полковником Верёвкиным и обер-полицмейстером Кокошкиным энергично, но без лишнего шума. Для начала были опрошены служители и члены Сената, здание которого находилось рядом. При входе в него дознавателей встретил поразительно толстый кот, лежавший перед дверью у лестницы. Сонно глядя на нежданных посетителей, он нипочем не хотел уходить; лишь когда на него грозно прикрикнули, кот лениво огрызнулся и удалился.
Служители и члены Сената были под стать этому объевшемуся коту, – такие