о нехорошем месте, поспорил с товарищами, что в ночь на первое мая поднимется на гору и пробудет там до самого утра. «А что, если страх тебя одолеет?» – спрашивают друзья. «Дак я песни петь буду, чтоб не бояться», – ответил он.
Вот вечером собрался Пётр на гору, чтобы засветло дойти до вершины. Товарищи его, чтобы убедиться, что тот не соврал, решили тихонько за ним идти да посматривать. Так дошли до места. Дед устроился наверху, развёл костерок небольшой, ночи-то у нас в это время холодные. Товарищи его поодаль чуть ниже в кустах притаились. Ждут.
Вот уже и совсем стемнело, только огромная луна на небе, оттого видно вокруг довольно хорошо было, к тому же снег ещё не весь сошёл – свет отражает. Думает Фёдор: «Чего тут бояться!» Вдруг над горой из стороны в сторону стали летать какие-то огненные сущности – по очертаниям вроде как человека напоминают, только все будто из языков пламени состоят, и пламя такое красное, необычное. Друзья-то у Фёдора в кусты всё дальше отступать стали, а тому куда деваться – слово держать надо. Спрятаться наверху некуда, тот и давай на самом деле песни петь.
Жизнь в зеркале
Смотрит Фёдор, эти черти огненные как по команде в воздухе застыли и будто фигуру какую изображают. Пригляделся, а это пятиконечная звезда, только вниз головой перевёрнутая. И в тот миг тьма кромешная наступила, луны невидно, и шум какой-то непонятный, режущий слух, да земля как будто под ногами зашаталась. От такого даже все песни забыл, смолк, костерок свой притушил – кто знает, что ещё за гости пожалуют. К земле прижался, ждёт.
В это время с разных сторон появились люди (с виду обычные мужчины и женщины), по-разному одетые: кто в современных костюмах, кто в старинных, как на картинках, кто – вообще в лохмотьях. У некоторых даже, показалось деду, вместо человеческих ног – копытца. Собрались они все, покружили в странном танце, остановились, и видит Фёдор, что в центре уже будто трон какай-то стоит, а на нём восседает старуха с седыми всклокоченными волосами. Ну, точь-в-точь Баба-Яга из сказки.
Не успел дед повнимательнее разглядеть эту жутковатую компанию, как чувствует, кто-то холодными пальцами с длинными ногтями вцепился в его ухо и поднял с земли. Тут все собравшиеся повернулись в его сторону с криками, шипением и даже рычанием. Старуха на троне взмахнула костлявой рукой, и тот, кто держал за ухо, вмиг поставил его перед троном.
– Ну, Федя, зачем припёрся? – проскрипела старуха.
– А ты откуда меня знаешь, яга старая? – попытался как можно независимее произнести дед.
– А мне по должности полагается. Только вот вашей Яге до меня далеко. Она у вас то слишком добрая, то глупая бывает – вы что хотите, то про неё и насочиняете… А тебя как не знать, ты столько напроказил за свою короткую жизнь, точно о встрече со мной мечтал.
– Ещё чего! Я, конечно, люблю над кем-нибудь посмеяться, но вот копыта у меня ещё не выросли.
Тут откуда ни возьмись появилось огромное зеркало, и дед увидел в нём вместо