лет тяжелого самокопания, проживет в истории человечества намного меньше, чем наскальная живопись, которая была сделана художником буквально за час. Вдумайтесь, что, если взять стамеску и молоток и пройтись до ближайшей скалы, а затем выбить на ние свои инициалы, то эта надпись проживёт больше, чем любая надпись на бумаге. Ни одна из написанных человеком книг никогда не станет сильнее и мудрее камня. Ни одна из человеческих книг не сможет быть более вечной, чем горы, лес или море. Более вечной, чем та далёкая и загадочная эмоция живого человека, когда он увидел линию горизонта и осознал и понял кем он является, почему он здесь и почему он достоин дождаться завтрашнего дня.
Стас вышел на кухню и попросил Вику сделать ему чай с бутербродами. Затем он вернулся к себе в комнату и открыл папку с рисунками. Пара линий от простого карандаша сливалась в портрет. Все гениальное просто. Может, гений человека – это не пафос или помпезность, не вылизанные до идеала произведения искусства, не слава созидателя и признания общества. Может, гений человека – это настойчивость к тому делу, которое он делает, желание продолжать и двигаться далее, хоть и это абсолютно бессмысленно?
Чай был приятно сладким и немного остывшим. Стас подумал о том, что Вика была бы для кого-то хорошей женой. Он спросил у неё:
– Ты хоть знаешь, куда нам идти?
– Знаю, а ты думаешь, мы наугад пойдём?
– Может, подарок какой-то нужно купить? Как-то некрасиво с нашей стороны с пустыми руками.
Вика открыла сумку, в которой лежал запакованный набор кухонных принадлежностей.
– Я уже обо всём позаботилась.
– А кто-то ещё будет, или только мы вдвоём?
– Стас, ты задаёшь слишком много вопросов.
– Я должен знать, на что я подписался.
– Если ты сомневаешься, то ты всегда имеешь право остаться дома, я даже могу соврать, что ты приболел.
– Ого, даже соврать можешь?
– Для тебя всё что угодно.
– Нет уж, раз пригласили, значит, неслучайно. Думаю, мне следует пойти.
Он допил чай, сладко потянулся и замер. На секунду весь мир затих, Стас слушал тишину. Но счастье длилось недолго. Вика сказала, что пора одеваться, если они не хотят опаздывать. Стас накинул кофту, взял ключи от квартиры и завязал шнурки на ботинках. Он закрыл входную дверь и они оказались на улице. Вика подумала, что они уже давно не делали ничего вместе. В конце квадратного, серого двора в мусорке ковырялся бездомный, складывая какие-то предметы в пакет.
Вика шла укутавшись в ветровку, и рассматривала прохожих. Рядом прошла пара средних лет, они выглядели уставшими, одежда была старой и неопрятной, а глаза пустыми. Такие глаза бывают только у людей без мечты и планов на будущее.
Вика спросила у брата:
– Ты никогда не задумывался о том, что после того, как человек найдёт себе постоянного партнёра, он становится