раз, посмотрев на себя в зеркало, девушка поняла, что самостоятельно осилить эту женскую премудрость наверняка не сумеет, поэтому решила ещё раз напроситься в гости к Кристинке. А сейчас она тщетно пыталась в ванной смыть с себя ужасную косметику, но это плохо получалось. Откуда ей было знать, что для снятия любого макияжа существуют специальные крема и вода. И все эти средства в большом изобилии тоже стояли у мамы перед тем же зеркалом. Доведя себя до точки кипения, Полина вновь тщательно намылила лицо и стала оттирать его уже мочалкой. Когда посмотрела результат, то лицо от того, что его беспощадно натёрли, было неестественно красного цвета, а глаза до сих пор щипало так, словно она в них что-то закапала. Умывшись ещё раз, Полина зареклась больше никогда не трогать косметику. От отчаяния она легла на свою кровать и расплакалась.
В это самое время домой вернулись родители и увидели свою дочь опять ревущей. От рыданий и ещё от того, что лицо недавно усиленно натирали мочалкой, оно выглядело слегка опухшим, красным и ужаснувшись всему этому, мама чуть было не вызвала скорую. Но сегодня Полина не на шутку испугалась последствий и разбирательств такого не свойственного ей поведения, быстро успокоилась, объяснив родителям, что у неё просто очень сильно болит голова. Тогда дав таблетку, мама велела ей немного полежать. Выплюнув незаметно таблетку в ладонь, Полина уткнулась в подушку и вскоре заснула. Позже проснувшись, девушка сонная и вялая, пошла на кухню попить, и услышала разговор мамы с бабушкой.
– Я не узнаю свою дочь. Раньше её не дозовёшься с улицы, переживаешь, где и по каким дворам она бродит с этими мальчишками, а сейчас второй месяц сидит дома, и я переживаю за неё ещё больше.
– Надо просто сходить в школу, узнать, может быть, проблемы с одноклассниками.
– Нет, там всё спокойно. Знаешь, я уже сама ничего не понимая, звонила классному руководителю на прошлой неделе, и она сказала, что учится наша Полинка хорошо, в классе всё нормально, замечаний, как ни странно вообще нет. Единственное, она сказала, что наша девочка сильно изменилась, кажется становится взрослой. Мама, я так боюсь, что Полина может быть влюбилась.
– Что за глупости! В кого она могла влюбиться? В своих друзей? Они её в последнее время дозваться гулять даже не могут.
– В том то и дело.
– Нет, наша девочка, ещё ребёнок, вспомни себя в её годы.
– Вот я и вспомнила себя. В первый раз влюбилась, когда мне было четырнадцать лет, а нашей Полине шестнадцать.
– Ты так сказала, словно ей шестьдесят. Не выдумывай, не приставай со своими гнусными предположениями, не трогай мою девочку, – и неожиданно бабушка расплакалась.
– Мама, ты чего? Вы что, обе хотите меня довести до инфаркта? Мало того, что я волнуюсь за дочь, так теперь и ты туда же.
– Просто я люблю её больше своей жизни, она моя лапушка и солнце моё. Никому