отмахивается Иван. – Более или менее сносно складывать слова в предложения умеет треть земного шара. Писателем в Москве стремится стать каждый второй. Но лишь у некоторых есть гарантии, что их действительно напечатают. Связи решают все. Так что с тебя – работа над текстом и форма, а с меня – содержание. Жизнь артиста очень насыщенна, тебе просто останется записывать! Остальное, считай, решено. Думай.
Я молчу, глядя, как над столом тает сигаретный дым.
Возле нас неожиданно появляется симпатичная незнакомка в джинсах и светлой футболке. Рдея, как утренняя заря, девушка подает Ивану блокнот и ручку.
– Подпишите, пожалуйста! – произносит она едва слышно.
– Как тебя зовут? – интересуется Иван, оглядывая подошедшую с ног до головы.
– Катя, – еще тише произносит та.
– Понятно. Так и напишем – Катерине с любовью.
Девушка польщено улыбается. Я не могу скрыть ухмылки.
Оставив сигарету в пепельнице, Иван что-то размашисто пишет в блокноте. Я вижу, как привычно его рука вырисовывает буквы на листе. Наконец он ставит подпись, отдает блокнот Кате и ослепительно улыбается.
Отличный кадр для глянцевого журнала. Стоп, снято!
Я улыбаюсь. И вдруг реальность вокруг меня действительно застывает одним большим, ярким стоп-кадром.
Какого черта я вообще думаю? Мне на блюдечке с голубой каймой преподносят неплохой шанс продвинуться чуть дальше, чем может вообразить среднестатистическая редакционная крыса, а я, ковыряя пальцем в носу, размышляю, хватать мне этот шанс или нет!
Я в один миг принимаю решение.
Как там говорят? Тщеславие – любимый из пороков дьявола? Вот-вот. Если быть до конца честной, мне плевать на две тысячи долларов в месяц. Просто мне, как, наверное, любому журналисту в этой стране, до чертиков хочется однажды вот так же, размашисто и небрежно, подписывать собственные книги на автограф-сессии где-нибудь в Доме книги на Новом Арбате. И так же ослепительно улыбаться сияющим от радости поклонникам. И привычно, чуть устало, позировать перед объективами фотокамер. Не все же время я сама должна нажимать на кнопку!
Девушка в футболке смотрит на подпись, радостно кивает и, пискнув: «Спасибо!», возвращается к своему столику.
Официант приносит счет и кофе.
– Ну, так что? – спрашивает Иван, глядя, как я наливаю в кофе сливки.
– Я согласна.
Кивок сопровождает удар грома. Хляби небесные, наконец, разверзаются, и за окном начинает лить, как из ведра.
5.
– Меня в салон берут, мастером педикюра! – с порога оглушает меня восторженными воплями Машка. Она в одном полотенце прыгает посреди комнаты, и трясет мокрыми волосами. – Мне только что позвонили!
В ванной шумит вода, посреди ковра брошен пылесос – видимо, на радостях моя соседка решила перемыть всю квартиру. Всегда, когда ей некуда девать энергию, она устраивает вселенскую генеральную уборку.
– Больше никакого ночного бдения в салоне. Буду работать днем. Одна тетка уходит в декрет, так что я теперь –