том, что пациент уже на месте. Док пригласил Эмили войти. Она вошла в его кабинет мрачная и отдалённая, тихо села на диван. Эскью расположился у окна и смотрел на огромные облака. Он стоял к ней спиной.
– Доктор Эскью, доброе утро – тихо сказала Эмили.
Доктор не спеша повернулся, посмотрел на девушку и улыбнулся одними только уголками губ. После сел за стол:
– Здравствуй, Эмили. Выглядишь сегодня неважно. Тебе не спалось?
Эскью всматривался в образ Эмили, пытаясь понять, что сейчас так сильно будоражит её сознание, чем так обеспокоена её душа. Он заметил в девушке изменения при первом же взгляде и его взял интерес и беспокойство. Два чувства смешались в одно.
– Спалось, док. Очень хорошо спалось до определенного момента. Мне снился сон, и даже не один за это время – спокойно произнесла Эмили.
Ему показался странным тембр голоса девушки и её обеспокоенный взгляд.
– Расскажи, Эм, что тебе снилось? Я очень рад, что ты, наконец, смогла уснуть и видеть сны. Азентраль, думаю, подействовал на тебя должным образом хорошо – кивнул док.
Пока Эскью говорил, Эмили задрожала. С каждым словом доктора она будто бы уменьшалась в размерах, казалось, что вот-вот и она испарится. Исчезнет. Словно что-то сотрёт её из этого кабинета. Слова его она больше не слышала. Капли воды прорывались сквозь заржавевшие трубы. Эмили заплакала навзрыд. Она закрыла лицом руками и плакала в ладоши, дёргаясь от приступа глухой боли где-то в груди. Док притих. Он внимательно наблюдал за ней. Не спеша встал и сел напротив, ожидая её усмирения. Эскью знал, что Эмили нужно время для того, чтобы выплакаться. Девушка и без того очень редко позволяла себе плакать, и сейчас эти слёзы были для него ценнее всех сокровищ. Он мог видеть результат. Но пока не понимал какой.
– Что бы тебе ни приснилось, Эмили, оно помогает тебе избавлять от той печали, что так долго сидит у тебя внутри. Плачь, моя милая. Плачь, сколько понадобится – ласково произнёс доктор Эскью.
– Док, эти сны, – всхлипывая и подрагивая, произнесла Эм, – эти сны были не снами. Они были реальностью, которая мне словно не достижима.
– Что ты имеешь в виду, Эм? – док нахмурил свои седые брови.
Он всматривался в её глаза и словно видел в них надежду. «Что же пробудило в тебе огонь надежды, Эмили…» – промелькнуло в его мыслях. И тогда Эмили протянула ему дневник. Говорить самой у неё попросту не было сил. Эскью встал, взял из рук девушки ежедневник, открыл его с самого начала и неспешно принялся читать. Он ходил по кабинету, легко переворачивая страницу за страницей. Эмили утихла и внимательно смотрела на брови доктора. Временами они, густые и поцелованные сединой, взмывали вверх в удивление. Наконец доктор остановился перед Эмили и закрыл ежедневник.
– Интересно, как в твоём сне отражается твоё нутро, Эмили.
– Доктор Эскью, он был реален. Я чувствовала всё на себе: этот ветер и дождь – голос Эмили всё ещё дрожал, – и сегодняшний