без него.
Конечно. Они – другие. Что ей обычный мальчишка? Видимо, Айрони нашла способ перевезти Балена и просто передумала брать Фитча с собой. Диковинки здесь, на тусклом провинциальном юге, они с Баленом умчатся в столицу. Там, небось, по улицам расхаживают сплошь живые машины, и никого не удивишь перьями или хвостом.
Странное дело. С одной стороны, Фитчу не очень-то и хотелось бежать, но с другой… Чувствовал он себя сейчас так же, как и в тот раз, когда смотрел на равнодушно удаляющуюся отцовскую спину.
Погруженный в невеселые думы, Фитч брел по двору, когда чуть не упал, споткнувшись обо что-то большое, белое и совершенно мокрое. В темноте это выглядело так, словно простыня свалилась с веревки и облепила здоровенное бревно. Фитч присел и провел пальцами по скользкой поверхности… нащупал что-то круглое, разбухшее, с двумя дырками… В этот момент над головой вспыхнул фонарь, и Фитч испуганно отдернул руку. На земле лежал Бален. Голый и абсолютно мертвый, как и полагается телу, три дня пробывшему в баке вместе с остатками рыбьих кишок.
– А я-то думаю, чего крысы весь вечер воют? Голо-одные, – пропел из темноты грубоватый голос старшего Кавалли.
Фитч вскочил на ноги, но получил кулаком в ухо и растянулся рядом с Баленом.
– Вяжи пацана. Все одно работник из него никудышный.
Фитч отбрыкивался, пытался кричать, но братьям не впервой было усмирять недовольных. Камнепадом обрушились на него тяжелые удары и завалили собой и ночь, и страх, и горькие мысли о неудавшемся побеге.
Очнулся он от холода. Глаза залил невыносимо яркий свет. Фитч зажмурился. Точнее, еле сомкнул веки – словно проржавевшие железные заслонки, они двигались с большим трудом. Тело ныло – он лежал на чем-то твердом. Хотел подняться, но мышцы не подчинились. Попробовал повернуть голову, пошевелить рукой, хоть пальцем! Без толку. Даже язык разбух и распирал рот изнутри. Потихоньку открыл глаза, привыкая. Но все, что смог разглядеть – льющийся отовсюду свет.
Накатила паника. Где он? Что происходит? А может, Кавалли его убили, и сейчас он лежит на разделочном столе Небесного Палача?
Как ни странно, но мысль о смерти успокоила. О чем волноваться, если жизнь уже закончилась? Разве что о том, что он, кажется, превратился в дохлую рыбину. Дохлая рыбина. Почти как мертвый Бален.
С мысли о Балене Фитч перескочил на Айрони. Значит, она сбежала одна? А впрочем, что тут удивляться? Неуклюжий «кит» провел столько времени в баке, что даже ходить толком не мог, – в редкие дни, когда меняли воду, его попросту вываливали на землю, и он ползал, неуклюже извиваясь большим распухшим телом. В дороге он был бы обузой, да и потом – кто захочет с ним возиться? А она – красотка с нежным голосом и белоснежными перьями. Любой столичный театр примет такую актрису с распростертыми объятиями. Айрони просто кинула и его, и Балена, вот и все.
Свет сделался ярче, пахнуло чем-то едким. Откуда-то из-за головы послышались торопливые шаги, металлический лязг, от которого Фитчу сделалось сильно не