(как же давно это было!) не убедились, что нам нужно тайное сообщество, группа, которая могла бы откликнуться на нашу просьбу о помощи.
Луцилла ощутила скепсис. Просьбу?
Древняя Верховная Мать предугадала этот скептицизм.
– Время от времени мы предъявляем им требования, которые они не могут не исполнить. Впрочем, они тоже обращаются к нам с просьбами.
Луцилла чувствовала, что с головой погружается в мистику этого подпольного общества. Это было больше чем сверхсекрет. На ее неуклюжие вопросы служащие Архива, как правило, отвечали отказом. «Иудеи? Что это? Ах да, древняя секта. Ищи ее сама, у нас нет времени на праздные религиозные изыскания».
Кристалл оказался более красноречивым.
– Иудеи часто удивляются, а иногда и возмущаются тем, что мы их копируем. Наши записи о родословных прослеживают их по женской линии. Приблизительно так же поступают и иудеи. Ты считаешься иудеем, только если твоя мать иудейка.
Кристалл перешел к заключению.
– Диаспора не должна быть забыта. Сохранение тайны для нас – это вопрос чести.
Луцилла откинула с головы капюшон.
– Ты – самая подходящая кандидатура для выполнения деликатного поручения на Лампадас, – сказала Одраде, пряча кристалл на место.
Все это – прошлое, и скорее всего мертвое. Посмотрите, куда привело меня это «деликатное поручение» Одраде!
Из окна Луцилле было хорошо видно, как во двор дома въехал контейнер, предназначенный для загрузки продуктами. Внизу закипела работа. Рабочие с ящиками овощей со всех сторон облепили грузовик. Луцилла вдохнула пряный аромат свежесрезанных стеблей и плодов.
Она и не думала отходить от кона. Хозяева снабдили ее одеждой местных женщин – длинным платьем из тускло-коричневой с сероватым оттенком ткани и ярко-синим головным платком, прикрывавшим песочного цвета волосы. Было очень важно не привлекать ненужного внимания к ее персоне. Она видела, как возле повозки остановились другие женщины, наблюдая за работой. Присутствие Луциллы могли воспринять как естественное женское любопытство.
Это был большой контейнер, подвески сильно натянулись под тяжестью продукции, уже загруженной в его секции. Оператор стоял в прозрачной будке в передней части машины: руки положены на рычаг управления, глаза напряженно смотрят вниз. Ноги широко расставлены, мужчина наклонился вперед, по направлению к хитросплетению поддерживающих опор, слегка придерживая силовой рубильник левым бедром. Это был рослый мужчина с начинающей седеть шевелюрой, лицо его было покрыто морщинами. Все его тело было продолжением машины – они вместе устремились вперед в едином, целеустремленном порыве. Совершая это движение, он взглянул в лицо Луциллы, затем снова вперил взор в свой сложный механизм и в овощи, которые следовало погрузить в контейнер.
Он встроен в свою машину, подумала