дабы на коже при нечаянном соприкосновении с отравой не появились болезненные волдыри, сунули наполненный жидкостью бурдюк с торчащей из него соломинкой. Ядом следовало прыскать исключительно на поганое растение, после контакта с которым оно погибало.
Холмы для выгона скота занимали значительную территорию, но немалого количества разбредшихся по ним монахинь хватило, чтобы они в своих тряпочных доспехах гляделись чайками, облепившими скалы. Бесконечные разговоры, крики и смех дополняли картину птичьего базара. Я тоже вносила посильную лепту.
– Яд замешан на магии? – я завороженно следила, как фиолетовый цветочек скручивает хворь и через мгновение оставляет лишь пепел, легко сдуваемый ветром.
– Да, иначе от этой напасти не избавиться. Через пару лет пришлось бы отказаться от разведения овец, холмы полностью оказались бы негодными.
– Я не знала, что в монастыре есть и такие умелицы. Работа с ядами опасна.
– Каждая вторая наша монахиня награждена каким–нибудь даром. Будь благословенна в веках Святая дева.
– Магические способности приобретаются с рождения или ими одаривают святые?
– Я верю, дар дается по делам, – сестра Басилия пнула политый отравой куст сугуча, и фиолетовый пепел красиво поплыл по воздуху. – У меня его нет, но я не в обиде. Лучше вообще без всяких умений, чем однажды превратиться в темного мага.
– О, и такое случается?
– Я же говорю, по делам.
Я сделала мысленную зарубку, что не стоит гневить местных святых. Пусть я нездешняя, но кто поручится, что они не следят за мной и однажды не одарят каким–нибудь темным даром, чтобы окончательно усложнить мне жизнь?
Этого знания о неусыпно бдящем оке хватило, чтобы я держала себя в руках во время памятной встречи с золотой молодежью Рогуверда. Мне страшно хотелось облить кичливых мерзавок остатками яда, а сверху обильно сдобрить ругательствами, а может, еще и пнуть вдогонку, но я сдержалась. У меня уже есть на совести рыцарь, которому я изувечила ногу. При зачатках средневековой медицины даже небольшого ранения достаточно, чтобы началось заражение крови.
– Кто из вас леди Адель Корви?
Мы, уставшей толпой возвращающиеся с холмов, с удивлением уставились на залетевших в монастырь птичек. Высокие лбы, струящиеся ткани сложных головных уборов, нежная кожа, тонкие пальцы, грациозность движений. Плюс ко всему яркие цветные наряды, которые и без обилия драгоценностей говорили о статусе прибывших леди. Я уже знала, что лишь высшее сословие могло позволить себе дорогую окрашенную ткань.
А тут я в заляпанных зеленью «штанах», в грубых перчатках, в видавшей виды шляпе и в повязке, закрывающей пол–лица. Под мышкой клизма с разъеденным ядом наконечником.
– Ну я, и что? – совсем не по этикету произнесла «опальная принцесса» и сдернула с лица душащую маску. И тут же скривилась от боли, забыв, что мои перчатки испачканы ядом. Я почувствовала, а через