что он просто неустойчиво стоит. В следующий раз Ник положил его боком. Результат был тот же. Топор падал с березы, хотя на него ничего не воздействовало, кроме кривляний Ника.
Я взял пачку в руку и тупо на нее уставился. Разжал ладонь и представил, как она взметается вверх. Коробочка поднялась сантиметров на сорок и упала рядом со мной. Закружилась голова и, похоже, не у меня одного. Ник подошел ко мне, уселся рядом и завернул такой витиеватый матюг, что ему позавидовали бы все портовые матросы.
Еще один кирпич в фундаменте понимания окружающего мира громко хрустнул. Теперь еще и это. Может, я и правда схожу с ума?
Я притянул пачку последний раз и отдал ее Нику, он достал две сигареты, одну протянул мне. Мы молча закурили.
– У тебя закружилась голова, когда ты тянул топор? – Ник кивнул.
– Мы в матрице, – многозначительно выдал он. – Нео умел так же. Других объяснений у меня нет. Я – Нео, чтоб его. А ты Тринити.
Я хохотнул.
– Пошел ты. Тогда уж я Морфеус. – Ник был не против.
– Давай проверим еще, на чем это работает? – Его голос звучал глухо. Он уставился в пространство перед собой. Я знал: когда он так делал, значит, он зациклился. Проверить я был не против, нужно только утащить спиленные ветки к лагерю. Заготовленного количества должно хватить на ночь. У меня возник только один вопрос: можно ли развить этот навык? И не временный ли он? Был лишь один способ проверить.
Глава 4. Послание из пещеры
Ник
Солнце подбиралось к скале, на которую убежал Альберт, совсем скоро раскаленный шар скроется, и до заката останется всего несколько часов. Мы с Андреем, натаскав дров, принялись готовить плов, курица – самый скоропортящийся продукт, с нее и начали. Костер бодро потрескивал, нагревая содержимое котелка, вода почти закипела, Андрей готов был закидывать рис. У меня же из головы все не шли мысли насчет пачки сигарет, с чего вдруг мы стали уметь такое? Придя в лагерь, мы проверили свои способности почти на всех предметах и обнаружили интересную штуку: органические вещи практически не поддавались движению или влиянию. Трава, сорванные ветки, косточки курицы, едва заметные колебания можно было разглядеть, и все; чуть лучше дела обстояли с сухим хворостом – его можно было, в зависимости от размера, немного сдвинуть. А лучше всего мы могли влиять на металлы, камни, резину, пластик. Мы не переставая минут сорок проверяли, что можем, на всем подряд. За это время вымотались настолько, что от усталости руки и ноги налились свинцом. Ощущения были такие, как будто я пришел в зал впервые и прокачал каждую мышцу, да так, что на следующий день болело абсолютно все. Это сопровождалось головокружением, но азарт от невероятной способности затмил здравый смысл, мы не могли остановиться, за что и поплатились жуткой усталостью.
Андрей предположил, что это больше всего похоже на телекинез, но необычный. Органика слабо поддавалась воздействию, будто утекала сквозь раскинутую под такими предметами скатерть, словно песок сквозь сито. Я не видел причин с ним не соглашаться.