даже военнослужащих нет. Участковый только, он и пытается навести порядок. Что самое занимательное: весь автопарк местной полиции, а именно: буханка и бобик – на ходу. Он с мужиками объезжает дома и собирает людей в Доме Культуры. А вот местный глава среди тех, кто не очнулся. Кардиостимулятор, как и остальная тонкая техника, вышел из строя. По крайней мере, так предполагают местный фельдшер и врач-терапевт.
Я грузно осел на сидение автомобиля.
– Что же это за хрень такая была, – тихо пробормотал я.
– Здесь нам точно никто ничего не скажет, – Сергей забрал бутылку у Тимура и протянул мне.
– Спасибо.
– Так что, мы дальше едем или тут помочь чем надо? – Максим обошел автомобиль и пнул колесо, удовлетворившись результатом, направился к следующему.
– Здесь заночуем. Мать Толика предложила остаться у них на квартире. Она то фельдшер и проведет всю ночь над больными в Доме Культуры.
– Вот так просто? Нас просто пустят в свою квартиру? – не веря услышанному, Максим даже замер.
– Не просто. Пустят переночевать людей, спасшим жизнь единственного ребенка в семье, на квартиру, в которой сейчас идет ремонт. Они там не живут, готовят новое жилье к переезду. Как пацан пояснил, там только мебель осталось поставить и можно жить. Нам-то что, спальники постелим и переночуем. А завтра двинемся в путь, – Сергей наклонился к бардачку и начал что-то искать.
– А, ну тогда понятно. Нас туда кто проводит-то? – Макс закончил осмотр шин и уставился на Сергея. – Ты что там потерял?
– Аптечку. Попросили принести бинты и перекись, если найдем. Там человек пятнадцать себе лбы поразбивали, а в местный аптечный пункт не попасть без аптекаря, а его найти не могут.
– Аптечку я в багажник убрал, сейчас достану.
Собрав пожитки для сна и сумку с остатками еды, мы двинулись по направлению к Дому Культуры.
Поселок явно был не из зажиточных. Асфальт остался, скорее всего, еще со времен советов. Запущенные газоны, да какое там, газонами то не назовешь, кустарники одни. Косметический ремонт домов явно делался только на центральной улице, дабы глаза не мозолили. Лишь в малой части квартир стояли пластиковые окна, остальные же были деревянные, выкрашенные кто во что горазд. Вон там коричневая рама, которая очень ярко выделяется на фоне светло-персиковой стены трехэтажного здания. А вот в этом же доме, на втором этаже – голубая. Вроде бы такие мелочи, но вместе они составляли картину не самого благополучного поселения.
Я шел за товарищами вертя головой во все стороны. В подобном поселке я и вырос, откуда успешно подался в пятнадцать лет на вольные хлеба. Остаться в таком месте, означает лишь завязнуть тут навсегда.
– Интересно, за счет чего они здесь живут, не просто же так тут люди осесть решили, должна же быть какая-то работа? – Я сделал глубокий вдох и посмотрел на пустую будку у очередного частного дома. Странно, ни одной собаки. Даже уличной.
– Я слышал, здесь раньше совхоз был, сейчас молоко производят, мы старые коровники проезжали. Новые