ответила я, стараясь не глазеть на его ямочки. Отвернувшись, я, к своему удивлению, испытала облегчение, непривычно смешанное с разочарованием оттого, что проведенное нами вместе время кончилось.
В машину я села лишь в самую последнюю минуту, не желая, чтобы меня засыпали вопросами, как обычно делали мои родители. О чем вы говорили? Тебе он понравился? Как думаешь, он смог бы объяснять тебе геометрию и проверять твои рефераты в случае необходимости? Я не ошиблась в выборе?
Родители навалились бы на меня оба. Почти каждый учебный день вплоть до «дня рвоты» – или «дня описанной палочки», неважно, – они не забывали расспрашивать меня, как прошли уроки, словно их посещение было чем-то волшебным и таинственным, способным кого угодно привести в восторг. Сколько раз я ни пыталась отделаться кратким «все нормально» – что на самом деле означало «хватит донимать меня дурацкими вопросами», – спрашивать они не прекращали. Вот положа руку на сердце, что я должна была отвечать, кроме краткого «нормально»? Они ведь учились в школе. Знали, каково это. Учитель стоит перед классом и объясняет то, что мне надо выучить, чтобы как следует сдать экзамены, и ничего увлекательного во всем этом нет.
Разве что на обеде порой бывало интереснее. А в младших классах на перемене случалось что-нибудь, о чем можно вспомнить. Но на уроках? Школа – она и есть… школа.
К счастью, тетя и Гвен обсуждали проповедь, которую мы слушали в церкви и я почти не запомнила, да и вообще поездка до дома занимала несколько минут. Сначала мы заехали в магазин, где я помогла обеим выгрузить покупки, а потом, вместо того чтобы подвезти Гвен, мы взяли ее с собой, чтобы она помогла нам втащить в дом елку.
Несмотря на мою беременность и возраст двух моих напарниц, мы как-то ухитрились внести елку вверх по ступенькам и установить ее на подставке, которую тетя Линда откопала в стенном шкафу. К тому времени я уже успела устать и они, по-моему, тоже. И вместо того чтобы сразу украсить елку, тетя с Гвен занялись кухонными хлопотами. Тетя напекла булочек, а Гвен разогрела остатки еды со Дня благодарения.
Только тогда я заметила, как проголодалась, и впервые за все время у тети съела все, что положили мне в тарелку. Вдобавок обратила внимание, что булочки вкуснее, чем обычно, – может, потому что про них говорил Брайс. Потянувшись за второй булочкой, я увидела, что тетя Линда улыбается.
– Что? – спросила я.
– Просто радуюсь, что ты ешь, – ответила она.
– Что в них, в этих булочках?
– Обычные продукты – мука, пахта, кулинарный жир.
– А есть какой-нибудь секрет в рецепте?
Если она и удивилась моему вопросу, то виду не подала. Только заговорщически переглянулась с Гвен и снова повернулась ко мне:
– Разумеется.
– Какой?
– Это секрет, – подмигнула она.
На этом разговор закончился, и я, помыв посуду, ушла к себе. Небо за моим окном осыпали звезды, я видела, как луна зависла над водой, придавая океану серебристый блеск. Переодевшись в пижаму, я уже хотела забраться под одеяло,