друг – Миша Ромодин.
Не все в норме было и с безопасностью. Одно время у нас водилась ртуть, и мы натирали ею медные монетки – 2, 3, 5 копеек, так что со стороны герба они становились похожи на серебристые 10, 15 или 20 копеек.
Скучать нам было некогда. Жизнь была насыщенной и быстрой. Думаю, выражение «Что наша жизнь? Игра!» буквально подходило к нам лучше всего. Постоянное общение между собой давало колоссальный толчок к развитию. Не было только ласки от воспитателей, редко-редко приобнимут – и то больше девочек. Но похвалы за хорошие дела были. И тут я единственный раз не согласен с поэтом: «Все вам дадут, / Все вам споют. / Будьте прилежными, / А за оклад / Ласки дарят / Самые нежные». Что хотел сказать В. Высоцкий, я, фанат его творчества, не понимаю.
Три года пролетели. И мы перед четвертым классом переехали со второго на первый этаж, в среднюю группу (4–5-й классы). Освободили место новым первоклашкам.
2. Жизнь в старшей группе детдома
Мы жили на втором этаже шикарного кирпичного особняка купца Мансурова на улице Володарского. Пытался найти о нем информацию в интернете, но ее там практически нет. Центральным был ЗАЛ – просторное светлое помещение с окнами на две стороны. Потолки высокие, больше четырех метров. Я еще застал время, когда с потолка свисала большая старинная латунная люстра. Потом ее сняли, и она еще долго лежала на складе. Передняя часть зала представляла собой сцену – пол был приподнят сантиметров на 40. На сцене был своеобразный «красный угол», только вместо иконы в специальной деревянной конструкции, сделанной в монументальном стиле, стоял фанерный Ленин во весь рост со своим призывом «учиться, учиться и учиться». Справа и слева от него были две ниши поменьше с досками, на которых развешивали праздничные лозунги и другие агитационные материалы. С левой стороны сцены стояло старенькое расстроенное пианино, на котором мог играть любой желающий. «Собачий вальс» все знали. Были и талантливые исполнители, к примеру, Вова Вяткин, игравший позже в ресторане «Кама» в Перми.
Во время собраний или концертов сцена использовалась по прямому назначению – для выступления ораторов, певцов и танцоров. К праздникам мы готовили разные номера. Гвоздем любого концерта было выступление хора под руководством В. В. Суханевича со своим баяном. Меня тоже записали для количества, разучивали песню «То березка, то рябина, куст ракиты над рекой…». Из-за отсутствия музыкального слуха я не понимал, чего от меня хотят, да и песня скоро стала ненавистна. Как следствие, вскоре был с треском исключен из хора, чему несказанно обрадовался. Для детей-зрителей притаскивали стулья из всех комнат и даже из столовой. По окончании сбора надо было все перетаскать по местам. В обычные будние дни зал был учебной комнатой для занятий и подготовки домашних заданий двух, а то и трех классов. Кроме зала, была еще одна классная комната, но существенно меньше.
Репетиция хора под руководством В. В. Суханевича. В первом ряду: Валя Назарова,