Камер видеонаблюдения в Парке нет. На прилегающих к Парку улицах их более сорока, но работают едва ли десять. Материалы обрабатываются. У места происшествия нашли отпечатки протектора, но некоторые меняют протекторы чаще, чем носки. Да и найти сначала нужно автомобиль…
– Так что же, висяк? – спросил Слюнько, и лишь затем сообразил, насколько двусмысленно звучит выражение из телесериала применительно к случаю.
– Будем работать. Опрашивать возможных свидетелей, просматривать записи видеонаблюдения. Ждать новых событий.
– А они будут, новые события?
– Лучше бы не было, конечно, – ответил генерал, но всем видом показывал, что надежд на это мало.
– Что-то ваша служба совершенно не видна. И на первый взгляд, и на второй, и на все остальные.
– Кто-то новенький появился, – ответил генерал. – Пока не засветившийся.
– Ну, засветились-то они ярко, – Слюнько кивнул на монитор, где полыхал фальшивый губернатор.
– Потому и найдём. Кто лезет на рожон, плохо кончает. Всегда. Тут закавыка в другом: что с ними делать, когда найдем.
– Судить.
– Вот-вот. Может, им этого только и нужно, – генерал сложил листки в папку, поднялся. – На всякий случай, Степан Григорьевич, будьте осторожны.
– В смысле?
– Никуда в одиночку не ходите.
– Вы думаете…
– Бережёного Бог бережёт, знаете ли, – и генерал покинул кабинет.
Слюнько задумался. Он и не в одиночку давно никуда не ходил. Все машина, машина… Жена ему шагомер подарила, с намеком. Больше трех тысяч шагов в день никак не выходило. А врачи настаивали – десять. А то и давление, и живот растёт. Он специальную дорожку купил, тренажёр. Дома раскрыл окно настежь, включил дорожку, хочешь, шагай, хочешь – беги. И никого не встретишь. Да только на десять тысяч шагов ни времени не хватало, ни сил. Все силы тратятся здесь, на службе. Вот если бы он стал губернатором, то поставил бы дорожку прямо в комнате отдыха. Идешь по дорожке, и обсуждаешь со своими важные дела.
Ага, станешь. Вот если бы Товстюгу и в самом деле кто-нибудь… Да только Андрей Николаевич сам кого хочешь и повесит, и спалит.
И Слюнько занялся делами повседневными.
4
Чем больше я размышлял, тем меньше мне нравилась ситуация. С учётом того, что она была скверной с самого начала, это не радовало. Один, в своей, но ставшей совсем чужой стране, да ещё странные люди непременно норовят сжить со света или, как минимум, из Москвы. Хотя кто знает, что стояло за предложением поработать бесплатным сторожем где-то в приокском заповеднике? Повезли бы меня на новое место работы, да не довезли. Сгинул бы на полпути. Одно дело – убить человека в городской квартире, да ещё если убийца – владелец квартиры. Сколько хлопот. Совсем другое – где-то в лесу. Исчез человек с временной регистрацией, так сколько их исчезает ежедневно? Молчит статистика.
Следовало уйти из-под непонятного внимания непонятных людей. Но уйти в спешке, торопясь, оставляя по пути нужное и ненужное, не хотелось. Может, бегства от меня и ждут. А что? Убийство – преступление,