тому следовать за ними. Райф подчинился, но отстал на несколько шагов. Через несколько мгновений он снова очутился в штреке, который только что покинул.
«Похоже, мне суждено пройти по этому пути».
Надзиратели, не больше Райфа довольные дополнительной работой, ворчали между собой.
– Как ты думаешь, Граль, что это за шум?
Верзила пожал здоровенными плечами.
– Лучше не проявлять слишком много любопытства, Беррил.
Райф пожалел о том, что сам прежде не прислушался к этой мудрости.
– Говорят, тут замешаны Исповедники, а? – склонился к своему напарнику Беррил.
– Что я тебе только что сказал? – нахмурился тот.
Они были похожи на родных братьев – оба черноволосые, с толстыми носами, мясистыми губами и глазами, сощуренными от долгих лет бесконечного солнца, отражающегося ослепительными бликами от песка и скал. Лишь паутины шрамов, которыми были иссечены их лица, были у них разные.
Мать Райфа родилась и выросла за морем, в высокогорных лесах Приоблачья. Он ее помнил смутно. Она была стройная, светловолосая, с бледной кожей, нисколько не похожая на обитателей Гулд’Гула, со смуглой кожей, опаленной солнцем, коренастых, массивных. От такого смешения кровей Райф оказался выше ростом и стройнее большинства местных жителей. У него были рыжеватые светлые волосы, черты лица смотрелись не так грубо. Что лучше всего, он унаследовал от матери прирожденный дар ловкости, быстроты и умения сохранять равновесие. Вот почему его уже в юном возрасте с готовностью приняли в гильдию воров. «Скользкий, словно смазанный маслом угорь», – как-то раз сказала про него Ллира, подразумевая и его тело, и мастерство.
– А теперь молчи, – предупредил Граль, толкнув Райфа в бок и указав вперед.
Здоровенные туши надзирателей загораживали ему вид. Он услышал доносящиеся из глубины штрека голоса. Среди них выделялись негромкие интонации Исповедника, которому вторил подобострастный поддакивающий голос маэструма каменоломен.
Райф внутренне сжался.
«Никак не получается отделаться от этих проклятых каторжников».
– Эй вы, двое, – окликнул надзирателей маэструм, – отведите этот сброд в карцер наверху и ждите меня там.
Грохот и звон цепей возвестил о присутствии обреченных рудокопов. Райф вспомнил произнесенные шепотом слова Исповедника, руку маэструма на рукоятке кинжала. Ему захотелось закричать, предостерегая несчастных, но что это дало бы?
«Меня лишь убьют заодно с ними».
Послушно рявкнув в ответ, Граль и Беррил поспешили вперед, открывая Райфа взглядам маэструма и Исповедника. Беглый каторжник низко склонил голову, что было совершенно естественно в присутствии святого, достигшего статуса Высшего Прозрения как в алхимии, так и в религии.
Даже братья-надзиратели поспешили пройти мимо, не поднимая взглядов.
– А ты поможешь мне с этим, – повернувшись к Райфу, повелительным тоном произнес маэструм.
Исповедник склонился над бронзовым изваянием, уложенным