позади них голос Витькиной бабушки, которая направлялась на огород за зеленым луком для окрошки и увидела в дверях ребятишек. – Чем занимаемся?
– Ой, баб Мань, – умильным голосом пропела хитрая Лиса, – здравствуйте!
– Здравствуй, Люсенька, здравствуй!
– Исчезни! – шепнул Витька Бабасе. – Быстро! А то тебе сейчас тоже достанется.
– Так чем же занимаемся? – переспросила бабушка подходя.
– Да… мы тут… вот… играем, – пролепетал Витька, глупо ухмыляясь.
– Не в трактористов ли? – всплеснула руками бабушка, увидев чумазого с ног до головы внука.
Тут невидимая Бабася, то ли с перепугу, что ей тоже перепадёт от Витькиной бабушки, то ли ещё отчего, нажала на то место на животе куклы, где находится скрытая кнопка, приводящая в действие говорящий механизм, и младенец неожиданно громко хихикнул, да так противно, что даже у самого Витьки заломили здоровые зубы.
– Хьи-хьи-хьи…
– И совсем даже не смешно, – рассердилась бабушка. – Как тебе не стыдно!
– Это не я! – испугался Витька.
– Не хочешь ли ты сказать, что это сделала Люся?
– Нет, не хочу!
– Ну, вот видишь! Мало того, что ты чумазый как поросёнок, так ты ещё и смеёшься надо мной.
– Да не смеялся я над тобой! – напрасно оправдывался Витька, но бабушка его не слушала, строго приказав:
– Витя, пойдём домой!
– Мы ещё немного с Лис… с Люсей поиграем.
– Люся тоже пойдёт домой. Хотя в отличие от тебя она очень аккуратная девочка. Видишь, какое на ней платье беленькое и нарядное.
– Подумаешь, – насупился Витька.
– До свидания, баб Мань, – скромно сказала аккуратная Люська и чинно направилась к дому.
– Так ты идёшь или нет? – напомнила бабушка.
– Иду!
У калитки Люська остановилась и, глядя через плечо на Витьку, жеманно вздохнула:
– Фи!
Витька, шагавший с обиженным видом впереди бабушки, будто под конвоем, вдруг гордо вскинул голову и, заложив руки за спину, громко запел, сильно фальшивя:
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает…
11
На следующий день Витька смирно сидел за столом и завтракал блинами, запивая их козьим молоком. Незаметно от бабушки он после каждого съеденного блина, ощупывал себя за плечи и руки, пробуя, не подросла ли уже мускулатура.
– Бывалыча мужики по двадцать блинов за присест съедали, – вела умную беседу бабушка, возясь у плиты. – Оттого и были мужики в стародавние времена сильные. Мой тятя, твой прадед, помню, за раз по два мешка муки носил. А мешки были не чета сегодняшним – по шесть пудов весили, – бабушка забормотала, подсчитывая. – Это… это, чай, под сто килограммов каждый будет. Возьмет он, страдалец, их под мышки и играючи на воз несёт. Со стороны поглядеть, и то страшно становится… А ему хоть бы што. Однажды этот самый воз возьми и застрянь на дороге прямо в грязи. Так тятя что удумал? Лошадь выпряг, а сам заместо неё в оглобли и впрягся. Воз