что Виллем ненавидит ее? Допустим, она не дочь барона, не Талиэн Д’Варро, но это же не повод желать ей смерти. Она не сделала ему ничего плохого, не считая мелких пакостей в виде куриного помета в туфлях и крапивы в кровати. Но он сам ее спровоцировал! Да и досталось в итоге лакею, которому Тали в качестве компенсации за понесенные страдания полгода презентовала всякие мелочи вроде пудры для парика, ваксы для башмаков или одеколона. Нет, причина, безусловно, в другом. В чем же? Неужели она и вправду когда-то была белоярской шпионкой? Или же…
Невероятные теории, одна нелепее другой, рождались в ее голове. По самой привлекательной из них Тали была незаконнорожденной дочерью белоярского короля Кромака или кого-нибудь из его приближенных. Поэтому-то ее, рискуя жизнью верноподданных, решили спасти, переправив через границу. Затем, как это обычно случается, что-то пошло не так и хорошо продуманный план с треском провалился. Она оказалась в плену, ее даже пытали (тут девушка вздрогнула и поежилась), но благородный барон, заметив фамильные черты королевского, княжеского или еще какого-нибудь важного рода, решил спасти девочку от смерти и защитить от врагов, выдав за свою дочь. Виллем же, будучи отпетым патриотом, воспротивился этому.
Что ж. А как все было на самом деле?
Тали пыталась вспомнить свое прошлое, но, как и много раз до этого, словно уперлась в глухую стену. Она отлично помнила первый день своей жизни. Вот только случился он года три назад, и было ей на тот момент не меньше четырнадцати лет.
Незнакомая комната встала перед глазами. Тали, одолеваемая слабостью, лежала на кровати. Стоило ей открыть глаза, как странный молодой мужчина бросился к ней. Она не узнала его и испугалась неожиданных объятий. Вокруг поднялась суматоха. Тот, молодой, привел другого мужчину, постарше. Они, перебивая друг друга, принялись сыпать вопросами. И Тали осознала, что не понимает их речи, не знает языка, на котором к ней обращаются. Попыталась объясниться, но тут ее ждал провал. Голова разрывалась, она была полна языков и диалектов, вот только это больше мешало, чем помогало общению. К тому же Тали испытывала смертельный страх. В итоге беседа не состоялась. К девушке приставили надзирательницу – ее кормилицу. Точнее, не ее, а той, умершей Тали, о которой так деятельно скорбел Виллем.
Пару дней она провела в полубредовом состоянии, пока в сознании теснились неизвестные слова и малопонятные образы, вызывая страшнейшую мигрень. Потом вернулось – появилось? – понимание языка. И начались расспросы. Помнит ли она, кто такая? Как здесь оказалась? Как ее зовут? Сколько ей лет? Тогда она поняла, что ничего не знает о себе. У нее не было воспоминаний, не было прошлого. Ничего. Пустота. Словно она родилась несколько дней назад.
Ей разрешили вставать с постели, но не позволили выходить из комнаты. Да она и не стремилась, чувствуя, что силы не торопятся возвращаться. Барон проводил с девушкой все свободное время, рассказывая забавные истории из ее детства. Взамен утраченной памяти ей дали новую.