поставить в стойло, да сворачивать всё это дело. Я вас, пожалуй, оставлю одних… – мистер Грегзги выпрямил спину, указав своей выправкой на своё военное прошлое, и сочувствующе посмотрел на мисс Бёрбал. – Ванесса, ты это… Не пропадай. Пиши иль звони хоть…
Мисс Бёрбал участливо кивнула. С благодарной улыбкой она опустилась на корточки к девочкам, как только конюх увёл своего родословного подопечного.
– Вы что тут делаете, шалопаи! – начала женщина добродушным тоном, и обняла девочек. – Да ещё и без курток… Холодные то! А если поймают!?
– Мы не могли отпустить вас не попрощавшись, как должно. – объяснил Майкл, подходя ближе. – Наша совесть бы этого не позволила. Вы были к нам так добры, как никто другой, и мы не хотим, чтобы вы считали, будто мы этого не ценили. Не попрощаться с вами страшнее, нежели получить наказание за побег. Спасибо вам, мисс Бёрбал, за то, что так долго работали с нашей семьёй, не смотря на все неудобства.
На глазах женщины проступили слёзы. Она знала поведение Майкла, знала его характер и потому услышать такие слова от него, да ещё с такой искренностью в голосе, было для неё ценно вдвойне и цепляло за самую душу. Поступки. Эти дети своими поступками показали, что действительно ценят. Переступив через свои страхи и принципы. Кого бы это оставило равнодушным?
Они ещё минут двадцать прощались, вспоминая всё хорошее, что было за это время, вплоть до момента, пока мистер Грегзги не объявил, что пора закрывать конюшню. Мисс Бёрбал всё равно нужно было возвращаться в дом – забрать свой чемодан и вызвать такси, так что она помогла детям тайком вернуться в дом, как те и ушли. Расцеловала их на прощание и отправила в свои комнаты, ибо уже через считанные минут их должны были позвать к ужину, а им ещё нужно было замести следы преступления.
Всё получилось, как и задумывалось. К ужину мисс Бёрбал уже не было в Квайтстоне, а дети готовы спуститься в столовую, без намёка, что бродили по сумеречному парку родного поместья. За ужином родители вели себя так, точно в обед ничего не случилось. Будто ничего и не было. И всех это устраивало, кроме, разумеется, Эбигейл.
– Это так двулично. – без малейшего стеснения выдала девочка, когда мать положила руку на ладонь отца с блаженной улыбкой. – Вы играете судьбами невинных людей, а сами всегда возвращаетесь к началу.
С этими словами она вышла из-за стола, не закончив свой десерт и направилась в спальню, сомневаясь, что сможет смирить кипящую в ней жажду справедливости и уснуть спокойно этой ночью.
Глава 5. Молитва
Эбигейл зашла в свою комнату, закрыла за собой дверь и бухнулась на кровать, точно её кто-то туда толкнул. Насупленные густые брови, выбивающиеся из небрежного низкого пучка курчавые каштановые волосы, и взгляд, точно у генерала, готовящегося отдать приказ тысячам солдат идти в бой без оглядки. Эта девочка совсем не вписывалась в атмосферу, что её окружала. Обои небесно-голубого цвета, в мелкий молочно-бежевый ажур, который казался ещё более