зашел на кухню. Я тяжело вздохнула и пошагала за ним. А что делать? Я уже все рассказала ему. Придется слушаться, наверное…
Когда я зашла на кухню, мама уже мыла за собой чашку.
– Доброе утро! – поздоровалась с ней. Я старалась вести себя дружелюбно, и будто бы ничего страшного не произошло, но краем глаза все-таки следила за ней. Подмечала каждую деталь: выглядела ли она опухшей? Вроде нет. Даже нанесла легкий макияж, скрывая некоторые недостатки внешности (спасибо алкоголю, а не возрасту). Я принюхалась: от нее пахло духами. Она была чистой, трезвой и такой родной. Я вновь увидела маму. Свою прежнюю маму, к которой я успела привыкнуть за пять лет трезвости.
– Доброе утро! – мама вдруг подошла ко мне и поцеловала в макушку. – Дети, завтракать будете?
Я и двадцатитрехлетний «деть» лишь с удивлением таращались на нее.
– Сейчас я быстро сделаю омлет и чай.
Мама быстро зашумела посудой, а я просто будто потерялась во времени и пространстве.
– Что с ней? – прошептала я, наклонившись к Севе, который выглядел не менее удивленным.
– Без понятия, – пожал плечами Сева, – может, алкогольная горячка?
Я покосилась на него.
– Нет, она уже трезвая, – прошептала я, – но мама никогда после выпивки так себя не вела… В общем, странно это все.
– Зато поедим, – невинно подметил Сева, а потом уткнулся в свой телефон. Пока говорить об Игоре Алексеевиче не стала. У мамы было отличное настроение, и портить его я пока не собиралась.
Через десять минут перед нами стояли тарелки с ароматным омлетом.
– Приятного аппетита! – на удивление мама была очень улыбчива с Севой, несмотря на то, что он отругал ее, если это можно так назвать.
– Спасибо…
Завтрак все же прошел немного напряженно. Сева ел, не поднимая головы, а я же укоризненно таращилась на него. Каков подлец. Значит, от моего завтрака он отказался, а от маминого нет? Думал, что я отравить его решила? Надо вынести этот вопрос на обсуждение. Между прочим, он очень сильно обидел меня своим отказом. Так, на минуточку.
После завтрака, когда я вымыла всю посуду, Сева позвал нас всех в гостиную. Ушел туда самый первый, оставив нас с мамой наедине.
– Что это он? – мама еще не знала, что мы хотим с ней поговорить.
– Так нужно, – ответила я, – пошли. У нас есть к тебе серьезный разговор.
Мама вдруг стала обмахивать себя полотенцем, будто ей резко стало плохо. Я не на шутку испугалась.
– Мама, – я тут же схватила ее за руку и стала прощупывать пульс, – ты как? Все в порядке? Голова кружится? Мам, не молчи! Мам!
Я была уже на грани паники. Признаюсь, сейчас я буквально переживала свой самый настоящий кошмар наяву. Я всегда боялась, что в один прекрасный момент сердце или печень матери не выдержит, и я потеряю свою мамочку навсегда. И сейчас мне казалось, будто страшный сон ворвался в мою жизнь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив