сомневается в самой жизнеспособности социализма, я расстраиваюсь и парирую. Для него наши разногласия сродни спорам о книгах или искусстве, по мне же, они затрагивают самые насущные проблемы, наше отношение к жизни в целом. В такие моменты он кажется мне совершенно чужим”. Но Урсула не собиралась сдаваться. Выписав ряд цитат из трудов коммунистов, она вручила этот список Руди – мало кто мог похвастаться таким залогом любви. “По-моему, его вступление в партию – лишь вопрос времени, – говорила она Юргену. – Но на это запросто может уйти еще года два”.
В апреле 1927 года Урсула уволилась из магазина Прагера, навсегда расставшись с ненавистным Луковицей, и устроилась помощницей в архивный отдел еврейского издательства “Ульштейн”, владелец которого был евреем и одним из крупнейших в Германии издателей газет и книг. Выйдя на работу, она первым делом получила задание написать для Die Rote Fahne статью о ненадлежащих условиях труда на новом месте. “Прямо у входа раздали тысячу двести бесплатных экземпляров, и это произвело большое впечатление”. Несомненно, руководство тоже не осталось равнодушным.
Не продержавшись у Ульштейна и года, Урсула была уволена. Она умела создавать неприятности, а в период политических восстаний и роста антисемитизма неприятности требовались издательству в последнюю очередь.
– Вам придется уйти, – сообщил ей Герман Ульштейн.
– Почему? – спросила Урсула, прекрасно зная ответ.
– Демократическое предприятие ничего не может предложить коммунистке.
Оказалось, что при скудном и разнородном опыте работы, да еще и в условиях постоянно растущей безработицы, новое место найти не так-то просто. От подачек родителей она отказалась. Ей нужен был стимул, новое, незнакомое место, где можно было бы предаться размышлениям и писать. Она жаждала приключений на новом поприще. И ее выбор пал на Америку.
Великий Ленин писал: “Сначала мы захватим Восточную Европу, затем массы Азии. Мы окружим Соединенные Штаты Америки, последний оплот капитализма. Нам не нужно будет нападать на него. Он упадет в наши руки сам – как перезрелая груша”. Америка была готова к революции. Кроме того, Юрген до сих пор жил там, и Урсула хотела с ним увидеться. Решение было принято: она поедет в США и вернется, когда Руди закончит учебу. Или не вернется. Это было крайне романтическое решение, а для незамужней женщины двадцати одного года от роду, ни разу не бывавшей за границей, – еще и удивительно смелое. Не вняв мольбам матери и отказавшись от финансовой помощи отца, в сентябре 1928 года Урсула поднялась на борт пассажирского парохода, отправлявшегося в Филадельфию. Провожая ее, Руди гадал, увидятся ли они снова.
Накануне Великой депрессии Америка была средоточием бурной жизненной энергии и удручающей бедности, страной огромных возможностей и разложения, смелых надежд и надвигающихся экономических бедствий. Впервые в жизни Урсула обрела независимость. Поначалу она устроилась преподавать немецкий язык детям в семье квакеров, а потом – горничной в отель “Пенсильвания”.