и учила некоторым заповедям: не ври, не укради, не плюй в открытое окно и т. д. Я пошёл домой, так как время подходило к концу уроков. И тут мне навстречу идёт дядя Миша. Какой-то родственник бабушки Пули.
– Ну что, Шурка, учишься? Учись, учись! А то будешь таким как я! – И он пошёл куда-то дальше. Я остался стоять, потрясённый встречей с ним и его словами. Его замечание произвело на меня большое впечатление. Потом я часто вспоминал его слова и задумывался над их смыслом. Они оказали большое влияние на моё поведение в будущей жизни.
С дядей Мишей я познакомился два года назад. Дядя Миша был племянником Бабы Пули.
Они компанией пришли вечером к бабушке Пуле с просьбой пожить у неё пару дней. Мы переселились полностью на кухню, а большая комната досталась им. Их было четверо: дядя Миша и ещё трое шумных ребят. Они закрывали дверь и галдели там как здоровые молодые мужики. Выпивали, кричали, слегка переругиваясь. Денег и продуктов у них было достаточно, но с нами они не делились. Вместо трёх дней они прожили у нас около недели.
Однажды они пришли к нам вечером с каким-то чемоданом и закрылись. Через некоторое время выбросили его нам и попросили мать разломать его и сжечь. Она как раз растапливала печь. Начав ломать чемодан, она обнаружила второе дно, заполненное пачками денег. От такого количества денег мы онемели, а мама пошла к ним и показала. Там тоже поначалу был шок, а потом, забрав у матери деньги, они куда-то ушли.
Пришли только на следующий день вечером. Мы не осуждали мать за такой поступок. Видимо, нищета нашего существования не предполагала каких-то незаслуженных благ. Поэтому весь этот случай прошёл для нас незамеченным эпизодом.
Как-то дядя Миша позвал меня с собой: «Пойдём с нами, прогуляемся». Я согласился, так как делать было совсем нечего. Мы жили недалеко от вокзала. Пришли в зал, народу много: толкотня, лежат, спят, бегают дети, много военных. Все с чемоданами, мешками, узлами, кричат, и вообще слышен постоянный гул толпы, мечущейся в ограниченном пространстве.
Лишь в центре зала небольшая свободная площадка, посреди которой стоит военный, а рядом с ним на полу стоит чемодан. Он засовывает в нагрудный карман какую-то бумажку, возможно, билет.
Дядя Миша, обращаясь ко мне, попросил:
– Иди, спроси у этого военного, который час?
Я, ничего не подозревая, подбегаю к нему и спрашиваю:
– Дядя, скажите, сколько сейчас время?
Вид у меня был ещё тот! Он сначала разглядывал меня, потом вытянул руку с красивыми часами и долго рассматривал их. Наконец он ответил мне. Я вернулся к дяде Мише, который быстрым шагом шёл на выход. А за моей спиной поднялся шум. Я повернулся и вижу, как мой военный крутится на месте и кричит:
– Где мой чемодан?!
Оказывается, пока я спрашивал у военного время, один из сотоварищей дяди Миши утащил его чемодан непростым способом. Он подошёл сзади и надел на его чемодан свой чехол в форме чемодана. Чехол имел вид большого чемодана, у которого не было дна, той стенки, которая напротив ручки. Но на краях