Падалка, не обинуясь, отвечал: «ждал “Колумбии”». Он был вправе, он должен был ее ждать. В ожидании этой помощи он мог воспользоваться только шлюпками. И вот команда: «шлюпки на воду!» раздается опять-таки с капитанского мостика. Криун, видевший Суркова, своего старшего помощника, знал что им «принята» эта команда, так как тот ответил «есть!», что по морской терминологии значит «будет исполнено!». Второму своему помощнику, Фельдману, он приказал готовить трап и подвести к нему пассажиров, причем приказал: «женщин и детей вперед!», и от Фельдмана на оба капитанских оклика раздалось: «есть, есть!». Затем мы знаем, что случилось. После того, как Сурков бежал, никому не сказавшись, с лучшими матросами на «Колумбию», не сдав никому надзор за двумя другими шлюпками, поднялся невообразимый хаос, который унять было невозможно. Часть команды и пассажиров, каковы Черномордик, поручик Вурдиков, чиновник Поповский, Загордан и многие другие, ринулись в шлюпки, оттесняя женщин и детей. Пошла настоящая свалка: мешали друг другу, лезли через головы и плечи других, так что, например, свидетель Далевский, стоявший поодаль, не решался даже приблизиться, основательно рассуждая, что лучше погибнуть вовсе, нежели спастись искалеченным или искалечив других. Не все, к сожалению, рассуждали так, и большинство представляло собой озверелую толпу, жившую одной только мыслью, одним инстинктом самосохранения. Шлюпки отвалили, не попадая вовсе к трапу. Две лучшие и самые большие шлюпки были разбиты «Колумбией». Затем ни одна шлюпка более к «Владимиру» не вернулась. Напрасно и толпа, и капитан до хрипоты кричали им в след: «шлюпки назад!». Чтобы покончить с вопросом о шлюпках, отвечу на те упреки, которые посылались по адресу Криуна.
Уверяли, что шлюпки спускались долго, между прочим, оттого, что были прикрашены к стойкам, тали будто бы тоже были закрашены и т. п. Если сообразить вес шлюпок и прохождение тали внутри блоков, все эти соображения покажутся просто наивными. Можно закрасить шкерты, наружные части блоков и стоек, но закрасить смоляные тали или внутреннюю часть блока даже на заказ нельзя. Для сколько-нибудь сведущего лица ясно, что эти измышления о закрашении шлюпок, препятствовавшим якобы спуску, – плод фантазии таких достоверных, но наивных свидетелей, как Черномордик и Дырдовский. Первый, обезумевший от страха, желая попасть в первую же шлюпку, свалился в воду, откуда его подняли на шлюпку. Едва ли он отдавал себе вообще какое-либо представление об окружающем. Он помнит только, что кто-то три раза ударил его по шее. О краске он заявлял нам так: я домохозяин, и, стало быть, понимаю, что такое краска… Краска была! Где была? В этом он даже отчета себе не дает. Другой свидетель, потрогавший тали, передает нам: «Были закрашены, я ощущал прилипание к рукам». Об этом характерном ощущении прилипания к рукам свидетельствовал нам только один интендантский чиновник г-н Дырдовский. Мы видели шлюпки на «Колумбии», видели что такое тали (толстый смоляной канат), судите сами, господа судьи, можно ли их закрасить. Думаю, об