возраст
Нашей дружбой мы оба богаты вполне,
И она нас надёжно хранит,
Но не надо про разницу в возрасте – мне,
Кто ровесник седых пирамид.
Кто к песку припадал, по барханам влача
Скудный скарб, с верой дом обрести,
И кого согревала меноры свеча,
Если холод пронзал до кости.
Были злыми наветы и колья остры
У спешивших на каждый погром,
И веками горят инквизиций костры
В несгораемом сердце моём.
Я отнюдь не вчера появился на свет
И признаться могу без затей,
Что я старше тебя на две тысячи лет
И на целое море смертей.
Сколько звёзд в небесах, ты попробуй, сочти,
Сколько в жизни потерь и разлук…
Так что рядом со мной ты – младенец почти,
Мой покрытый сединами друг.
«Меня здесь нет…»
Меня здесь нет.
Я в том разбитом доме,
Где прадед был зарезан при погроме.
В той мерзлоте,
Где стынет много лет
Свинцом в затылок вычеркнутый дед.
В чужом краю,
Где в воздухе змеится
Дахау дым и пепел Аушвица.
А здесь – не я,
А я в мирах иных,
Где не найти свидетелей живых.
Но ангел смерти
Огненным крылом
Там осеняет память о былом.
Амнистия
Всё совершится в лучшем виде:
отмерят долгожданный срок —
и всем простится. Даже Фриде
не будут подавать платок.
И письма разошлют по ЖЭКам:
о прошлом поминать нельзя.
А палачи предложат жертвам:
«Возьмёмся за руки, друзья!»
Взовьётся фейерверк ночами,
нас всех поздравят горячо,
и те, что на меня стучали,
мне сообщат: и я прощён.
За что? Ах да, мы ж побратимы
и дурака, и подлеца…
Ну, хоть за то, что нетерпимый,
не толерантный до конца.
Что с негодяем был неистов,
а с трепачом – брезгливым был,
и звал фашистами – фашистов,
чем беспричинно оскорбил.
Не признавал безмозглых правил
(дурной пример, нехорошо!),
и власти подлые не славил,
а хлопнул дверью – и ушёл.
Не возжелал со злом брататься,
не захотел по-волчьи выть.
И радость реабилитанса
не заслужил, но так и быть…
…А на крыльце искрился иней.
И снег похрустывал в горсти.
И я амнистии не принял.
И не прощён. И не простил.
«Голоса то, рыдая, смеются…»
Голоса то, рыдая, смеются,
То, смеясь, переходят на крик.
Вновь дорожные песни поются
О разлуках и встречах чужих.
Не зовут. Не подводят итоги.
Не пытаются взять на испуг.
Только