Это был вопрос от очнувшегося во мне прагматика.
– Я большую часть жизни здесь провёл, мои глаза немало повидали такого, от чего у нормального человека кровь леденеет.
– Не думали сменить работу?
– Нет. Мне здесь спокойно.
– А как же ваши родные? – Задала наводящий вопрос отметив, что Иван Николаевич скорее всего живёт в этой сторожке, и заметив семейные фото молодой пары с маленькой девочкой на одной из полок.
– Они в разъездах постоянно. Моя дочь, зять и внучка. – Будто представил мне их. – Мне путешествия противопоказаны. Скоро обещали навестить, тоже будут уговаривать бросить работу, но я их не оставлю, – перевёл взгляд за окно, вглядываясь в надгробия, – привыкли они ко мне.
У Ивана Николаевича определённо была специфическая профессиональная деформация, от которой становилось жутко. Чтобы отвлечься, снова принялась рассматривать фото, затормозив на одном из них, заметив в руках девочки знакомую куклу. Не сдержалась, поднялась и подошла, чтобы удостовериться. Я не ошиблась, это была одна из кукол Киссы.
– Красивая кукла. – Произнесла, принявшись ещё пристальнее рассматривать фото.
– Да. Девушка хотела её на могилу положить, а я отговорил.
– Почему?
– Кукла слишком на человека была похожа, будто живая. Не место ей было здесь, тем более на его могиле. Девушка мне её отдала, а я внучке подарил, Анютка была в восторге, до сих пор хвастается, что ни у кого такой больше нет. У неё кстати на поясе было вышито имя.
– Какое?
Я уже приготовилась услышать своё имя, поняв, что куклу принесла Кисса, которая, возможно, как и Кирилл могла быть уверена, что меня нет в живых.
– Киса.
Странно.
– Давно это было? – Сердце почти замерло, в ожидании новой надежды узнать хоть что-то.
– Прошлой зимой, перед новым годом.
– А та девушка потом приходила ещё?
– Я её больше не видел. Ей тогда плохо стало, мужчина, с которым она была, её сразу увёз.
– Вы так детально всё запомнили? – Наконец обернулась к своему собеседнику, надеясь вытянуть ещё хоть что-то.
– Мужчинам редко кто кукол на могилу приносит. Детям да, но не взрослым.
– Вы сказали, что ей стало плохо.
– Она с самого начала на ногах еле держалась.
– Большой живот мешал. – Представила Киссу неуклюжим бегемотиком, она всегда была склонна к полноте в отличие от меня.
– Ты о чём?
– О беременности.
– Она была в шубе, но большого живота я под ней не рассмотрел.
Странно. По срокам к тому моменту до родов оставалось несколько недель, живот должен был быть заметен даже под шубой. Хотя, что я знаю о беременности Киссы, почти ничего, только её слова, что срок для аборта на момент смерти Барса был большой. А если учесть её знания и сердобольность, для моей сестры и неделя большой срок.
– Добрый день. – Прервал наш разговор Виктор, появившийся в проёме с каким-то пакетом в руках.
– Добрый. – Произнёс, поднявшись,