Интересно, неужели Шмель ни разу не поинтересовался как у меня дела. Если это так, то видеть его ни в качестве няньки, ни надзирателя я не желаю. Пусть его сошлют на склады, с глаз долой. И снова накатила непонятная злость. Или это не злость?
– Останови у ближайшей аптеки. – Обратилась к так и не угомонившемуся Павлу.
– Вам плохо? – Вот зачем он выкладывает себе дорожку на склады? Видит же, что я не в настроении. И неужели нельзя было задать вопрос как-то по-другому, а не так, что у меня внутри всё окончательно скрутило. – В смысле, у вас что-то болит? – Вовремя поправился, заметив моё поганое настроение. Даже как-то приятно, что он побаивается меня. Ладно, не меня, а Виктора, и того, что он может с ним сделать, если я поведу себя как сука, что очень, очень, очень сильно хочется сделать.
– Не твоё дело.
– Виктор Кириллович велел сразу после работы везти вас домой. Остановки не желательны.
– Неужели.
– Остановки только в экстренных случаях. – Говорит, а сам нервно сглатывает, уже понимая, что я завелась, как и тогда под дождём, и теперь пойду до конца, что обязательно закончится плохо.
– Начавшиеся месячные достаточно экстренный случай?
– Скоро будем проезжать небольшой торговый центр там есть аптека. – Произнес, предварительно прочистив горло, попутно набирая сообщение на телефоне. Интересно, Виктору, или машине с охраной, которая едет за нами.
Виктор так и не угомонился со своей паранойей. Мне же после встречи с Ирбисом в туалете его офиса уже не страшно, даже если она мне привиделась. Тошно, гадко, но не страшно. Хотя это может быть из-за того, что я не помню большую часть этой встречи. Только его прикосновения, вкрадчивые, обманчиво нежные. И сразу контрастом в голове другие его прикосновения, жадные, грубые, жестокие, впивающиеся не только в кожу, но и в нервную систему.
Павел замялся у входа в аптеку, буркнув, что подождёт у входа. Мне это было на руку, незачем ему знать, что я покупаю. Милая девушка-фармацевт аккуратно уложила мои покупки в непрозрачный картонный пакет с рекламой презервативов и пробными образцами, который я решила подарить Павлу, ему нужнее.
Сразу после аптеки, направилась в туалет, чтобы следовать своей легенде. Павел держался от меня на расстоянии, напряжённо осматриваясь по сторонам, будто меня действительно вот-вот украдут. Лично убедившись, что в туалете никого нет, меня наконец оставили наедине с прокладками, которые мне уже давно были не нужны. Выложила упаковку из пакета, решив оставить на столешнице рядом с раковиной, может кому-то пригодятся. Мне уже вряд ли. После ночи с Ирбисом месячные ни разу не пришли. Тогда первое о чём я подумала, что беременна. Виктору, на одном из устроенных им допросов, я солгала, что день был неподходящий, у меня как раз была овуляция, я её всегда чувствовала. Каких только решений о судьбе ребёнка я тогда не приняла. Убивать его я не собиралась, но не представляла себя его матерью. Верное решение я тогда так и не придумала. Сдавшись доктору Разумовскому, узнала, что врачи дали мне нужные препараты,