весьма скромным. Я просто не знал вкусы девчонки, а мне хотелось, чтобы ей понравился мой подарок, чтобы она носила его, как напоминание обо мне.
Как я сейчас ношу на шее свое обручальное кольцо и перстень «Всевластия». Они болтаются на одной цепочке, не давая забыть мне прошлое. Эти кольца и отсутствие пальца были, как насмешка надо мной. Так я смеялся сам над собой. Конечно же, никому другому я не позволял потешаться над своими промахами, разве что Климу, и то изредка.
Долго не мог уснуть. Встреча с Уманскими волновала меня до трясучки. Столько раз я представлял эту самую встречу. Столько раз я мысленно разговаривал с ними обоими. Чаще с Киром. Валерию в своих фантазиях я любил. В основном нежно, но бывало, что и ебал безбожно – зависело от настроения.
Боялся ли я, что меня Уманские на порог не пустят? Нет. Раньше боялся, а теперь мне стало глубоко фиолетово. После всего того, что я нахуевертил, после всего пережитого и долгой жизни в каком-то забвении, я уже ничего не страшился. Открытая неприязнь от дорогих мне людей – это такая мелочь в сравнении с самоедством и жалостью к себе.
Попросить прощения у Уманских? Мне было не сложно, только вот слова мои прозвучат совершенно неискренне. Единственное, в чем я считал себя виноватым, так это в том, что скрывал правду, и свою, и чужую. Поступить иначе я не мог, так за что челом бить?
Если бы я смог все вернуть назад, поступил бы я так же? Однозначно да, иначе, меня не было бы в живых. И о том, что я с Вакулой связался не жалею, и о том, что его приказов побоялся ослушаться тоже. Если бы я пошел по другому пути, то не встретил бы Валерию, а Кир бы спился и руки на себя наложил.
Все обстоятельства и события тянулись, цепляя одно за другое, и затягивались на моей шее петлей. Мне нужен был глоток свежего воздуха, какая-то эмоциональная встряска, пусть и не очень приятная, только чтобы снова почувствовать себя живым.
Проснулся я ближе к обеду, с больной головой, потому что мало выпил вчера. Всегда плохо сплю, если не напиваюсь на сон грядущий. Кошмары прошлого преследуют меня даже во снах. К моей ебучей импотенции прицепом шел алкоголизм – шикарный наборчик.
Я рисковал закончить, как мой папаша. Он умер от цирроза печени, а я даже не знал, что его уже нет – такой я сын. Набравшись смелости, я все же навестил мать. Прошло столько лет, но ничего не изменилось. Мать пила все так же по-черному. Узнал ее с трудом, как и она меня. Я ждал, что что-то дрогнет в ее материнском сердце, что она обрадуется моему появлению, но она просто жалостливо попросила денег на бутылку.
Квартира, где я родился и рос до 14 лет, превратилась в настоящий бомжатник. Света, как и газа не было давно – отключили за неуплату. Даже находиться в ней было неприятно, а я много грязи повидал. Сжечь бы тут все дотла, да и дело с концом!
В серванте я обнаружил свои детские игрушки. Мать их бережно хранила, не знаю зачем, но сохранились они неплохо. Я прихватил с собой машинку, пистолетик и мать, и решил больше сюда никогда