в неё макнули… и тут выводы напрашиваются сами собой! Именно поэтому тебе придётся защищаться, тебе придётся наконец-то стать сильным, сын!!! Мы не бросим тебя, не бросили до сих пор… я написал своему старому другу, он… что-то вроде волшебника, прикидывается великим магом, хотя на самом деле обладает лишь зачатком дара… он скорее просто шарлатан, но ему можно доверять и его образ жизни – это вечные странствия, что наиболее подходит для тебя в этой хреновой ситуации.
– Неужели мне придётся уехать…
– А ты послушай до конца и не перебивай! Боже правый… весь в мать… в общем, завтра, рано утром он будет ждать тебя на тракте не далеко от деревни… подойдёшь туда, и он тебя встретит. Мы с матерью собрали для тебя кое-какие деньги… немного тёплых вещей, еды и надёжную флягу с водой… тебе придётся не легко первое время, но знай, что это куда безопаснее, чем оставаться здесь! Ты ведь понимаешь это?
– Понимаю, – ответил я. Ведь и вправду, пусть и не хочется покидать дом, но родители нашли единственный верный вариант… так на них и соседи перестанут недобро коситься, ведь я уйду и скоро обо мне забудут, и может в другом месте мне повезёт куда больше, чем здесь… эх, если бы не этот проклятый Зверь, то моя спокойная жизнь осталась бы прежней!
– Ага, вижу, что ты готов… – отец ободряюще кивнул мне, встал со стула и направился прочь из комнаты. Но прежде чем выйти, он остановился и сказал, не оборачиваясь:
– Если кто-то вздумает обидеть тебя, как-то нагрубить или не дай бог начнут угрожать… то смело можешь валить всё на меня и во всё горло кричать, что твой отец Генрих лесоруб, сейчас придёт и всем жопы надерёт, слышишь меня?!
– Ага…
Отец ушёл на работу, ведь он приходил домой лишь на время обеда. Мать ещё какое-то время посидела со мной. Она плакала, говорила какой я у неё уже больший и сильный… говорила, что ни смотря ни на что я справлюсь и выдержу любые невзгоды. Мне вдруг стало так неловко, так захотелось встать и уйти… но я остался, ибо не хотел и не собирался обижать матушку, которой сейчас и так нелегко, ведь я понимаю, что сейчас она пытается успокоить не меня, а себя. Она пытается как-то справиться с тем, что придётся отпустить меня…
Я сидел на месте, ждал пока она перестанет рыдать, и уйдёт на кухню, заниматься той рыбой, что я принёс.
К своему огромному стыду, я вдруг осознал, что мне совершенно нечем заняться. Я пришёл к банальному выводу, что сейчас проходят мои последние мгновения дома. Я не являюсь чрезвычайным оптимистом, поэтому здраво рассудил, что вряд ли я вернусь из своих странствий живым и вообще, совершенно непонятно – вернусь ли в принципе.
Больше меня не будут защищать и оберегать родители, а это значит, что придётся как-то выживать самому… в принципе, об этом мы только что беседовали с отцом и возвращаться к этой теме я считаю излишним.
Так вот, мне было невероятно, безобразно и невыразимо скучно… я слонялся по дому, от одной стены к другой, переходил из одной комнаты в другую, и нигде не мог найти себе какого-либо занятия.
Мне вдруг стало