меня, словно я говорил на другом языке.
– Аули пойдет со мной, – сказал я.
– Сейчас слишком опасно. Твой отец… – он не договорил.
Я протянул ему руку. Он пожал ее, но на меня так и не посмотрел. Страх перед отцом делал его беспомощным, жалким. Не похожим на самого себя.
– Уходи. Нас не должны видеть вместе.
Я кивнул. Выглянул из-за бугра, убедился, что отец не заметит моего появления.
Но появиться незамеченным мне не удалось. Солнце, отражаясь от блестящих лент, блинковало, слепило глаза. Первым меня заметил кто-то из мужчин – прикрыл глаза рукой и окликнул соседа, указав пальцем. Вслед за ним поворачивались и остальные. В том числе и отец. Его и без того хмурое лицо покрыла злоба. Огромными скачками он устремился ко мне. С каждым его движением в моем теле крепло напряжение. Я замер и стал ждать.
– Ты решил нас похоронить?!
Еще до того, как отец достиг меня, тело начало реагировать: правая нога ушла назад, спина округлилась, руки поднялись к животу. Сам того не сознавая, я готовился вступить в драку.
Мне казалось, что он набросится на меня, нырнет плечом в живот. Но он подошел вплотную, уперся лбом в мой лоб и громко дышал. Я глядел на его гигантские ноздри. Отец был выше меня, и когда я поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, он ударил меня боком ботинка по левой ноге и толкнул в правое плечо.
Подсечки я не ожидал. Падая, услышал, как хрустнул позвоночник. Отец уселся сверху. Колено по-хозяйски положил мне на грудь и стал давить. Одной рукой сжимал мое горло, другой закрывал рот и нос, окончательно перекрывая воздух.
– Решил нас сдать? Решил продать? Тронулся на своем Саппалите?
Говорил не мой отец. Вероятно, он начал проигрывать сражение джанату. Возможно, в нем кричала боль, переместившись из груди в голову. Но взгляд его был спокойным, отстраненным, и я полностью поверил, что он готов убить меня. Убить своего сына.
Я брыкался, вертел головой, лишь бы вновь почувствовать в легких воздух. Без стеснения швырял руки в попытках попасть отцу в лицо, чтобы тот на мгновение ослабил хватку. Солнце в моих глаза тускнело, небо превратилось в серое, затем коричневое и вот-вот готовилось стать непроглядной чернотой. Из последних сил я, опираясь ногами, попытался оторваться от земли в надежде, что отец потеряет равновесие и слезет. Но я не справился.
Последнее, что мне удалось запомнить, так это нависшую над отцом фигуру Аули с дикими глазами.
А потом мое горло и легкие обожгло. Я закашлялся и смог перевернуться на бок. Без сопротивления. До слуха донеслись крики. Аули!
Оставаясь слепым, я встал на четвереньки, развернулся в сторону звука. Дождался, пока не увижу тонкой полоски света, поднялся.
Отец сидел на Рапу, как минутой ранее на мне. Рапу сопротивлялся куда больше, барахтался, поднял пыль. Аули висела на шее отца. Мгновение, и она оказалась на песке, коротко вскрикнув.
– Мы подобрали тебя! – орал отец, избивая Рапу. – Саппалита нет! Нет!
Отец продолжал колотить его, вкладывался в каждый удар. Я уже видел кровь на лице Рапу. И видел, как все молча наблюдали за избиением.
– Помогите