разводами ладонь.
– Там действительно содержатся тайные познания о природе зла, но назвать её древней может только дурак или лжец. Вы кем хотите быть?
Толпа возбуждённо загудела, предвкушая скандал.
– А я был уверен! – выкрикнул кто-то уже более уверенно. – Не может Рита быть ведьмой! Я с пелёнок её знаю!
– Что всё это значит?! – грохнул кулаком бургомистр, поднимаясь с места. – На что вы намекаете?!
Назаретянин снова широко улыбнулся.
– Кажется, наш светоч Слова Божия уличил фрау Саар в прелюбодеянии со слугами Сатаны? Это особенно забавно, потому что после того, как вчера её увели, обвиняя в колдовстве, я позволил себе обыскать весь дом. Надеюсь, хозяйка меня простит.
Он засунул руку в правый карман, показал всем и бросил перед священником чётки с массивным распятием.
– Это я нашёл в спальне, под кроватью вашей страшной «ведьмы». Могу сказать, что пылились они там не один день.
– А ещё это письмо, – следом назаретянин достал сложенный лист бумаги, – я нашёл под матрацем. В нём некий «твой любящий медвежонок Маркус» сокрушается о своём семейном положении и уверяет, – Иешуа развернул листок и прочитал: – «сладкую овечку Риту», что всенепременно бросил бы к её ногам всё, что имеет, если бы не дети и проклятая жена. Я так понимаю, мой любящий медвежонок, это ваше.
И письмо легло на мокрый стол возле растерянного здоровяка фермера.
Толпа стала походить на растревоженный улей.
– Кончилась у мишки сладкая жизнь!
– А святоша-то наш хорош! Утешил вдовушку!
– Да у них вообще ни стыда, ни совести не осталось!
– И последнее! – из того же кармана появился золотой перстень с зелёным камнем. – Наверное, вашего уважаемого бургомистра.
– Точно! Похож! – выкрикнули сразу несколько человек.
– Он был спрятан в одном из ящиков дамского стола, опять же в спальне. Подозреваю, вы немало огорчились своей пропаже после очередного визита к безутешной вдове?
Бургомистр в чёрном сюртуке стоял, багровея от злости, не в силах сказать ни слова.
– Из всего вышеперечисленного я могу заключить – продолжил назаретянин, повышая голос, чтобы перекрыть нарастающее недовольство людей, – что единственное, в чём можно обвинить урождённую Маргариту Саар – это глупость и, вероятно, жадность. Оставшись одинокой вдовой без кормильца и средств к существованию, она не придумала ничего умнее, как закрутить тайный роман с кем-то из обеспеченных горожан. Кто был первым, чудо вы моё роковое?
– Святой отец, – еле слышно ответила девушка.
– Исповедовал так исповедовал! – толпа начинала уже заводиться не на шутку.
Стражники растерянно переглянулись и на всякий случай выставили вперёд алебарды.
– А следующий?
– Маркус… только он был не следующий…
– Восхитительно! Вы встречались с обоими одновременно? Как же вы так умудрялись?
– Отче приходил по понедельникам… Маркус – по средам…
– И