он мучился предположениями, но наконец чистый разжал руку и продемонстрировал новенький магазин с патронами. Подросток махал на север, туда, где расположился Орден. Плохо, очень плохо! На месте следопыта Демон отвез бы магазин в бункер и снарядил экспедицию. Оставалось надеяться, что он решил управиться своими силами, тогда появится надежда, что все обойдется и братья уничтожат чистых.
Хотелось лететь в пункт связи прямо сейчас, но Демон заставил себя остаться. Когда чистые расселись по машинам и двинулись на север, забрав с собой мальчишку, а недовольно гудящие зары рассыпались по двору, сомнений не осталось: колонна поехала обыскивать место, где был найден магазин с патронами, оброненный кем-то из братьев. Демон полагал, что это произошло недалеко от убежища, и чистые без труда его обнаружат. Как ни старайся, как ни маскируйся и ни пугай тупых заров, все равно наследишь.
Как назло, Учитель был где-то в другом месте. Наверное, в таинственном дальнем гарнизоне. Или он отправился на поиски технологий… Неважно. Если бы он был на месте, Демон не сомневался, что они одолели бы чистых, сейчас же… Сейчас надо предупредить братьев, существование Ордена зависит только от него, а до ближайшего пункта связи – два километра!
Все-таки он молодец, что не остался патрулировать территорию вблизи убежища, а забрался подальше. На четвереньках Демон добрался до выхода на чердак, спустился по замусоренному лестничному пролету и побежал к переговорному пункту.
На серых стенах столовой неизвестный художник нарисовал окна высотой в человеческий рост. За окном справа белели сугробы, на ветвях голых деревьев сидели три красногрудых, слегка асимметричных снегиря, с улицы словно тянуло холодом и покоем. Если двигаться по часовой стрелке, то за нарисованным окном, что возле двери, дерево отбивало почки, уже распустились бело-розовые цветы. Тянулась к небу трава, белели нарциссы в клумбе, там, где сидели снегири, было гнездо. На неестественно синем небе едва угадывались точки перелетных птиц, складывающиеся в стаю.
Окно слева вело в лето. На яблоне – крупные листья и завязь плодов, из гнезда высунулись разинувшие рот птенцы, к самому стеклу подлетела бабочка павлиний глаз, а из столовой на свободу пыталось выбраться полосатое нечто – то ли пчела, то ли муха.
Смотреть на стену напротив двери не хотелось. Там дождь, стекают капли по нарисованному стеклу; будто снегири, алеют поздние яблоки, надуваются пузыри в лужах, а небо затянуто серой пеленой. Обычно лицом к осеннему окну за длинным прямоугольным столом сидел Учитель, когда он отсутствовал, его место занимал Беркут. Сегодня Беркут был очень занят, забрал тарелку из столовой, чтобы поесть в лаборатории.
Темноволосый Радим не отличался впечатлительностью, потому согласился и на весьма унылую весну. Он ел медленно, кусал лепешку так аккуратно, что на скатерть даже не падали крошки. Ему было плевать на вид, ведь он во главе стола, напротив двери, никто не толкал его локтями и не торопил.
Березка, которому открывался вид на зиму, промокнул