твоей половинкой, кого ты сможешь полюбить и кто будет любить тебя. Ты будешь счастливой».
Это мне сказал Ан, который спас меня, когда я была раздавлена мыслью о том, что потеряла мать. Конечно, я не могла поверить, что в этом мире существуют такие дикие вещи, как духовные пары. Но он так уверенно говорил об этом и улыбался. «Не бойся, он наверняка существует. А до тех пор защищать тебя буду я».
Тогда мне казалось, что я смогу продолжать жить только благодаря его словам. Неважно, будет у меня духовная пара или нет, я смогу жить дальше благодаря ему. Тогда я чувствовала себя полной жизни и довольной и верила в это всем сердцем.
Я встала с постели и открыла окно. Вдалеке раскинулось ярко-синее море, над ним плыли первые облака, похожие на сахарную вату. Еще не нагревшийся ветер доносил до меня музыку зарядки по радио. Наверное, и сегодня старички, кряхтя, с натугой выполняли движения, а дети получали штампы в свои карточки. Обычное спокойное утро. Приятная глазу картина, знакомые с детства звуки. Я и сегодня планировала заняться садом, а потом поесть вчерашний карри. А на полдник у меня – сладкие вараби-моти[11], заказанные в интернет-магазине, – говорят, самые вкусные в префектуре Нагано. По радио передали, что к ним непременно надо подавать соевую муку кинако и сироп из тростникового сахара куромицу.
Начало обычного дня, которое не предвещало никаких болезненных ран. Не о чем печалиться. Но стоило мне вспомнить, что его больше нет, день сразу стал кошмарным – как будто все фишки в игре «Реверси»[12] разом перевернулись. Разбитые надежды рвали сердце на мелкие кусочки. Сегодняшний день уже не получилось бы провести спокойно.
– Ан! Ан! – повторяла я, словно молитву.
В детстве это была мать. Когда мне было плохо или больно, или грустно, я, словно заклинание, повторяла: «Мама!» Когда-то мать была для меня священнее Бога, священнее Будды. Интересно, когда я стала обращаться не к матери, а к Ану? Сейчас мне даже кажется, что я всегда звала Ана, сколько себя помню. И я была виновата в том, что потеряла человека, к которому сама же обращалась в своих молитвах.
– Ан! Ан!
Вот бы можно было жить только воспоминаниями. Ведь есть же, говорят, люди, которые живут, сжимая в объятьях вечный бриллиант, который они выменяли на прозвучавшие всего один раз слова. Хотелось бы мне так же уметь. Я всем сердцем хотела бы жить, украсившись днями, которые провела вместе с Аном, но я не так высоконравственна, чтобы меня можно было обменять на драгоценность. Я до противного глупа, слаба, да к тому же совершила непростительное преступление.
Я несколько раз прокричала его имя, но потом мой голос увял. Каждый раз, когда молитва, которая не могла больше достичь ничьих ушей, слетала с языка, тело словно парализовало, я не могла дышать. Вдруг до меня дошло, что я смотрю в небо и рыдаю в голос.
Не знаю, сколько я так проплакала. Когда голова уже начала раскалываться от боли, а лицо оказалось залито слезами и соплями, я услышала, как кто-то робко стучит во входную дверь. Вытерев слезы, я решила сделать вид, что меня нет дома. Через некоторое