склонился вперед, вглядываясь в странную коробку. Ему казалось, что Дамон смотрит на собственное отражение и беседует с воздухом.
В тишине прошло еще несколько секунд, затем Дамон промолвил:
– Плохо, почтенный Райте. Это не личный звонок. Со мной находится его сияние патриарх Анханы, который желает побеседовать с вами. – (Последовала пауза.) – Но он знает! – резко проговорил Дамон. – Вам бы следовало вспомнить, милейший Райте, что патриарх некогда руководил Очами. Я предпочел не оскорблять его лицемерным притворством и вам советую последовать моему примеру… Очень хорошо… Да, помню. Можете быть уверены, что и патриарх помнит. Подождите минутку.
Он отпустил руку брата-динамика и обернулся к Тоа-Сителю.
– Почтенный Райте попросил меня не забывать, насколько он, будучи послом, занят своими обязанностями, – пояснил он со сдержанной усмешкой и уступил место патриарху.
Тоа-Ситель опустился в кресло, вгляделся в свое отражение и скривился, подметив обвисшие брыли, глубокие складки вокруг них, почти черные круги под глазами. «Вот кончится благополучно праздник Успения, – пообещал он себе, – и уйду в отпуск». Давно пора. Патриарх вздохнул, вспомнив, что собирается в отпуск уже седьмой год кряду.
Он сосредоточился на деле.
– Как этим пользоваться?
Брат-динамик протянул руку:
– Вашему сиянию достаточно лишь взять меня за руку и говорить, словно брат Райте с нами, в этой комнате.
Нахмурившись, Тоа-Ситель последовал совету. Потом ему пришлось нахмуриться еще больше – когда лицо в зеркале расплылось в сероватой мгле и на его месте соткалось иное: узкое, с заостренным подбородком, кожа как натянутый пергамент, нос точно вбитый между близко посаженными колючими глазами нож. Тонзуру окружал венчик сальных русых волос. Облачен мужчина был в роскошные кроваво-красные одежды посла Монастырей. Вот только эти глаза… они определенно вселяли трепет: блекло-сизые на фоне смуглой кожи, почти выцветшие, тусклые и мутные, словно вдавленные в череп кубики льда.
Больше тридцати патриарх своему собеседнику не дал бы – скорее, лет двадцать пять, от силы на год больше.
И, к своему изумлению, Тоа-Ситель узнал его, хотя не мог бы сейчас вспомнить, где и когда именно – быть может, несколько лет назад – встречал этого необычного юношу. На какое-то мгновение его заворожил образ спутанного клубка судеб, переплетающихся снова и снова, без смысла и цели.
«А, к демонам все! – подумал Тоа-Ситель. – Пить надо меньше».
– Ваше сияние! – В голосе прозвучала скрытая насмешка – это Райте говорил с ним из загадочного устройства, через сотни миль. Комнаты, в которой сидел посол, видно не было, – казалось, юноша парит в сером тумане. – Чем могу служить?
Тоа-Ситель фыркнул. Тратить время на вежливую болтовню или как-то приукрашивать истину он не находил нужным.
– Как поданный Монастырей, вы не являетесь больше жителем Империи, поэтому я не могу приказывать вам. Однако Совет Братьев требует, чтобы