хан Тугоркан едва не был убит византийским стратигом по имени Мариан, который галопом устремился на него, потрясая длинным копьем. Тугоркан спасся только благодаря подоспевшим телохранителям[68]. Примерно год спустя, в мае 1096 года, Тугоркан вторгся в русские земли, осадил Переяславль и через полтора месяца, 19 июля 1096 года, погиб вместе с сыном в битве на реке Трубеж.
Пять лет, разделяющие победу императора Алексея над печенегами при Левунионе и начало Первого крестового похода, демонстрируют, что угроза Константинополю была устранена без всякого участия крестоносцев и у Византийской империи хватило сил на поддержание status quo в регионе. Появление же крестоносцев под стенами Константинополя, как отмечает Анна Комнина, было воспринято императором и византийским обществом как новая угроза. Именно поэтому император Алексей I прибегнул к политике импровизации, навязывая предводителям крестоносцев традиционные формы договора, которые империя заключала с командирами западноевропейских наемников в предшествующие десятилетия. Император был заинтересован в новых федератах, наподобие варягов или англосаксов, но никак не в широкомасштабном походе западноевропейских рыцарей, которые неизбежно преследовали собственные военно-политические цели.
История понтификата Григория VII в полной мере подтверждает версию о том, что замысел Крестового похода на Восток созрел в Римской курии задолго до прихода к власти Алексея Комнина. И если поводом к подобному походу действительно могли стать дипломатические маневры императора Михаила VII Дуки Парапинака, то причины стратегических замыслов папы Григория VII коренились в сугубо западноевропейских социально-политических проблемах. Позже мы еще остановимся на этих замыслах папы Григория VII, связанных с подготовкой Крестового похода на Восток. Примечательно, что на пути реализации этих замыслов папы на рубеже 1070–1080-х годов встала женщина, спровоцировавшая отлучение папой нового византийского императора Никифора III Вотаниата, которое потом распространилось и на Алексея Комнина. Этой женщиной была уже упомянутая императрица Мария Аланская. Но прежде чем подробнее остановиться на судьбе Марии Аланской и на ее образе, начертанном Анной Комниной, необходимо попытаться разобраться в том, кем же были враги Византийской империи, против которых папа Григорий VII возбуждал западноевропейское рыцарство.
Сельджукская проблема
Анна Комнина начинает рассказ о жизни отца, утверждая, что весной 1071 года юный Алексей мечтал попасть в армию императора Романа IV Диогена и принять участие в кампании против сельджуков, вероятно, в качестве пажа при василевсе, будучи в возрасте 14 лет[69]. Если мы, доверяя Анне Комниной, принимаем 1057 год в качестве даты рождения Алексея, следовательно, в 1071 году будущему императору было 14 лет, а в 1077 году – 19 лет. При всех стратегических талантах Алексея, проявленных при защите Византии, трудно представить себе, что в возрасте 17 лет Алексей уже выполнял приказ