передумал. Вдруг – душевная травма. Да и рояль не зря же стоял в башне Виктории. Небольшой, кабинетный.
И мы прошли в тир. Он был неподалеку, уровнем ниже.
Оружейник ждал нас.
Мы – вернее, я – выбрали «клайперы», патриотизм патриотизмом, но нужно же и на результат работать. Понятно, здесь они появились не случайно, пневматические пистолеты, как и другое оружие для тренировок, я заказал ещё в Москве.
– Как мне целиться? – спросила Вика.
– В твоем возрасте нужно учиться стрелять интуитивно. Как ходить, говорить, писать стихи.
– А в армии? Меня Иван Иванович обещал научить стрелять, как в армии.
– В армию приходят в восемнадцать лет. Часто – из-за отсрочек – и позже. И стреляют потихонечку. Экономят патроны. А стрельба – как игра на скрипке. Чем раньше начал, чем больше тренируешься, тем весомее шансы на успех.
– А вы когда начали стрелять?
– Почти в твоем возрасте.
Почти – это минус восемь лет. Виктории Романовой тринадцать с половиною. Мне отец подарил первый пистолет на пятилетие – маленький, почти игрушечный духовой «Диана-вайп». В десять лет я регулярно стрелял из «1377 Аmerican Classic», а к двенадцати добрался до полноразмерного огнестрельного оружия, и стрелял, пожалуй, лучше всех в деревне, куда ежегодно ездил на каникулы. Я не хвастаюсь, так оно и было. В детстве дети чрезвычайно пластичны и обучаемы, что скрипке, что гимнастике, что языкам, что стрельбе. Конечно, английский язык можно выучить и в сорок лет, но вероятность, что произношение будет неотличимо от природного британского, близка к нулю.
– Не смотри на прицел, вообще на пистолет. Есть ты и есть цель. Поначалу будет много промахов, это нормально.
Выбрав ростовую мишень (расстояние – десять метров), мы сделали по сто выстрелов. Вика сумела попасть несколько раз.
– Вот что значит возраст, – сказал я. – Люди, обычные студенты обычных институтов, когда им в двадцать с лишним впервые приходится стрелять из пистолета, как правило, не попадаю ни разу. Вся группа стреляет, пять человек, десять, пятнадцать – и никуда. То есть куда-то пуля летит, но не в цель. А у тебя – девять процентов попаданий. Запомни это число. От него будем плясать дальше.
– Запомнила, – серьезно сказала Вика.
– Сейчас наше занятие кончится – и не кончится. Будешь читать, играть, смотреть телевизор – делай каждые полчаса перерыв, и в перерыве тренируйся. В комнате – бросай стрелки в мишень (я уже видела новенькую «Дартс» в покоях Вики).
– А если не в комнате?
– Тоже бросай, только мысленно. Вообрази, что у тебя в руке стрелка, или снежок – и брось его.
– Руками?
– Воображением.
Армейский инструктор мой метод раскритиковал бы в пух, а пух сжег бы на быстром огне, получив прах. Но Вика – не новобранец, и мы не в армии, где призывник – глина, из которой нужно вылепить солдата, вылепить и обжечь, да чтобы числом поболее, ценою подешевле. Моя задача – чтобы девочка чувствовала себя уверенной.
А в нашей