руки, и мысленно обратилась к Промежутку. Мысль дрожала вместе с телом.
Тьма милосердно укутала взор, но я ещё успела увидеть нескольких гнилых существ, что шли по моему следу… Толчок. Запах моря. Я снова в Промежутке. Берег пронёсся мимо, снова темнота и… я стояла на крыльце какого-то домика, в комплексе, взмокшая от пота, зареванная, с измызганной «кочергой» в руках. Я попыталась сморгнуть слезы, но они непрерывным потоком текли по щекам. Оказывается, солнце уже перевалило за полуденную черту.
Не в силах справится с дурнотой, я опустилась на ступеньки, привалилась плечом к перилам. Не могло так быть. Ничего не случилось. Пусть никто не узнает об этом.
Мимо некстати проходила Эля. Я неплохо её знала, но мы не были друзьями.
– Эй, Фрэйа, что с тобой? – взволнованно спросила она. – Тебе помочь?
– П-п-порядок, – трудно ответила я, и голос не был похож на мой, как будто я слышала другого человека. – Всё замечательно.
– Я позову Алеарда! – быстро сказала она. Я открыла рот ее остановить, но вместо слов получился невнятный стон.
Хорошо, что домик стоял на отшибе, и меня было трудно заметить с основной аллеи. Я сидела, опустив голову, и старалась не думать, но мысли тяжёлыми сгустками гуляли внутри рассудка и безжалостно распирали виски. Нет, ничего не было. А если и было – забыть это поскорее, растереть в порошок, выкинуть из головы куда подальше! Мне стало холодно, потом жарко, и вдруг ужасно захотелось есть. Я готова была заглотить целый каравай, котел картошки, и две кастрюли каши! От голода у меня начала кружиться голова. Отчего такая усталость? Отчего трудно дышать? Почему воздух плотный и вязкий? Нелегкое это дело – скакать по мирам! А особенно трудно узнать, что ты лишь кусочек тёплой плоти посреди бесконечно океана миров, и живут в этой бездне не только люди, но и иные существа, готовые употребить тебя в пищу, не задумываясь…
Алеард появился из-за угла такой же, как и всегда: спокойный, серьёзный и решительный. Я тяжело поднялась и, задыхаясь от слёз, рухнула со ступеней к нему в руки. Он осторожно гладил меня по голове и шептал что-то ласковое, а я прижималась к нему, пытаясь согреться, хотя на улице было не холодно. Кошмар медленно таял, стирался из памяти, и только белые глаза морщинистого трупа по-прежнему глядели, глядели на меня, и не могли наглядеться…
Когда я затихла и задышала ровно и спокойно, Алеард вытёр мои щёки, отстранил от себя и строго сказал:
– Рассказывай по порядку.
И я стала рассказывать. Сбивалась от волнения, путалась в словах, но говорила правду. Алеард не выглядел разозлённым, но лицо его помрачнело. Он смотрел на меня внимательно, немного сердито, но это была необидная сердитость. Меня пробирало от его тяжёлого взгляда. Когда я закончила рассказ и показала на железку, сиротливо валяющуюся на траве, он пару минут не произносил ни слова. Потом