как бы утратив охоту продолжать свой затянувшийся доклад. – У медицинского факультета там новая большая прозекторская. Оттуда исчез труп пятидесятилетнего матроса Стюарта Элони, скончавшегося в результате продолжительной тропической болезни, которую он подхватил во время рейса в Бангкок. Это произошло через девять дней после исчезновения трупа номер два, второго февраля, точнее, в ночь со второго на третье. На этот раз за расследование взялся Скотленд-Ярд. Вел его инспектор Грегори, и он же потом взял еще одно дело – о пропаже покойника из мертвецкой на пригородном кладбище в Броумли. Произошло это двенадцатого февраля, речь шла о трупе женщины, умершей после операции по поводу рака.
– Благодарю вас, – сказал главный инспектор. – А почему отсутствует сержант Пил?
– Он болен, господин инспектор. Лежит в больнице, – отозвался Грегори.
– Да? А что с ним?
Грегори смешался.
– Я точно не знаю, но кажется, что-то с почками.
– Так, может быть, теперь вы доложите нам о ходе расследования?
– Слушаюсь, господин инспектор.
Грегори откашлялся, перевел дух и, стряхнув пепел мимо пепельницы, неожиданно тихо произнес:
– Хвастать нечем. Трупы во всех случаях исчезали ночью. На месте не обнаружено никаких следов и никаких признаков взлома. Да в этом, собственно, и не было необходимости. Как правило, двери в прозекторских не запираются или запираются так, что их откроет кривым гвоздем даже ребенок…
– Прозекторская была заперта, – впервые отозвался полицейский врач Сёренсен. Он сидел, откинув голову – так не бросались в глаза ее неприятные угловатые очертания, – и легко массировал пальцем мешки под глазами.
Грегори успел подумать, что Сёренсен правильно поступил, избрав профессию, которая позволяет общаться главным образом с покойниками. Он чуть ли не с придворной вежливостью отвесил доктору поклон.
– Вы меня опередили, доктор. В зале прозекторской, откуда исчез труп, мы обнаружили открытое окно. То есть оно было прикрыто, но не заперто, словно кто-то через него вылез.
– Сперва этот кто-то должен был войти, – нетерпеливо бросил Сёренсен.
– Очень тонкое наблюдение, – отбрил его Грегори, но тут же пожалел о своем выпаде и оглянулся на главного инспектора, который невозмутимо молчал, словно ничего не слышал.
– Этот зал расположен на первом этаже, – продолжал Грегори после неловкой паузы. – Вечером окно было заперто, как и все остальные, таковы показания служителя. Он настаивает, что все окна были заперты. Говорит, что сам проверял, поскольку похолодало и он опасался, что батареи могут замерзнуть. Прозекторские обычно плохо отапливаются. Профессор Харви, заведующий кафедрой, наилучшего мнения об этом служителе. Профессор говорит, что человек он весьма педантичный и ему можно вполне доверять.
– В этой прозекторской есть где спрятаться? – спросил главный инспектор. Он оглядел собравшихся, как бы заново осознав