сосны и ели, так что моя жизнь напоминает проживание в лесной чаще. Это мой мир. Я люблю сидеть на заднем дворе моего дома среди деревьев, глядя на ручей, и слушать животных, когда их слышно в лесу на пути к вечернему водопою».
Любовь (Россия): «… Пора вставать. Будить детей. Спросить, что им приготовить на завтрак. Хорошо, что сегодня не на работу… Из комнаты открывается прекрасный вид: двор, где весной расцветают яблони, две автомобильные дороги, железная дорога и – город как на ладони – район Втузгородок и все, что за ним. Башня «Исеть», красивая подсвечиваемая вечером, и салюты. Раньше хорошо было видно недостроенную телебашню и цирк, сейчас только высотный комплекс «Университетский».
Дервла (Ирландия): «… Из своего дома я вижу равнинные окрестности Килдэра (это дублинский пригород). Я живу на высоком холме. Вижу скот на пастбище. Овец и гнезда перепелятников в кронах берез на фермерских участках. Я вижу мороз и солнце. И слышу птиц и собак. Поодаль я вижу прекрасный дуб идеальной формы. Он как будто срисован ребенком из книги. Я вижу облака и немного голубого неба. И самолеты, заходящие на посадку в аэропорту Дублина».
Морин (США): «… Не верится, что это – середина января. На прошлой неделе у нас была температура в подростковом возрасте и около двадцати. А сегодня тепло, солнечно и около 60 градусов по Фаренгейту. Глядя окна, я вижу: уже конец марта, за исключением того, что вся трава коричневая и не распускаются почки на деревьях. Солнце нагрело мне плечи, когда я гуляла с собакой, и сегодня уже можно выйти из дома без пальто и перчаток. Удивительно».
Анна (Россия): «… Я не люблю вид из своего окна на окружающие постройки. Но есть огромный купол неба и внизу на фоне новостроек маленькие старые домишки, которые скоро снесут. Я не смотрю в окно по утрам, отслеживаю лишь цветовую температуру. Летом много солнца, поэтому – плотные шторы, и вообще – я люблю сумерки. По утрам я вспоминаю сны и хотя бы лишнюю минуту даю себе возможность остаться в сонной неге… особенно, если снились сильные руки и любимые глаза. Думаю о проектах, о чашке кофе, о завтраке и о дочкиных косичках».
Утро, девять часов пятьдесят минут. Советская типовая пятиэтажка быстро нашлась как раз напротив школы. Первый ее этаж был отведен под городскую поликлинику, его стены сложены из светлого силикатного кирпича, а жилые четыре этажа надстроены из серых галечных панелей не самого изысканного экстерьера. У задней двери сидел на корточках мужчина лет тридцати в медицинском халате и спортивных брюках. Он был обут в белые полимерные тапочки, курил и явно плевать хотел на прохожего. Курильщик расположился под настенной надписью «Олег Степанов» с потеками краски, которая наводила на воспоминание о трех словах на валтасаровом пиру. Постникову подумалось, что как раз этот самый Олег и дымил ему в глаза, равнодушно глядя в сторону. Он приблизился и заговорил:
– Это вы Олег Степанов? Я от Михаила, здравствуйте.
Сидящий медик медленно поднял голову,