к полыхавшему Зимнему дворцу, Николаю сообщили, что горит Галерный порт. И он отправил туда цесаревича. Счастливый редким отцовским доверием, Александр полетел в порт на императорских санях. Но доехал – на адъютантской лошади. По дороге от бешеной скачки сани перевернулись. Оставив адъютанта разбираться с санями, он поскакал в порт на его лошади. В порту тушили пожар гвардейцы Финляндского полка. И он командовал ими. Пожар потушили к утру.
В это время отец и мать боролись с огнем в Зимнем. Пожар усиливался шквалистым ветром. «Казалось, посреди Петербурга пылал вулкан» (Жуковский).
Императрица оставалась во дворце до последней минуты. Помогала собирать и укладывать вещи. Но огонь уже подступал к ее покоям, когда Николай прислал флигель-адъютанта: «Уезжайте! Через минуту огонь будет здесь».
Императрица и ее любимая фрейлина Цецилия Фредерикс быстро шли мимо ротонды, как вдруг двери в ротонду с треском и свистом отворились. И с оглушительным грохотом силой огня и ветра была выброшена из дверей громадная люстра.
В ротонде уже полыхало пламя. Императрица и фрейлина, преследуемые огнем, побежали на Салтыковский подъезд, где ждала карета.
В это время царские вещи спасали гвардейцы. Это были воспитанные Николаем новые гвардейцы, думавшие теперь только о том, как угодить государю. Одни выносили гвардейские знамена из Фельдмаршальского зала, другие спасали императорские регалии и драгоценности, хранившиеся в знаменитой Бриллиантовой комнате, третьи выносили вещи царской семьи. Огромное зеркало в спальне императрицы никак не отрывалось от стены. Но гвардейцы боролись с зеркалом в уже охваченной огнем спальне. Николаю пришлось лично разбить драгоценное зеркало, «чтобы унять храбрецов и не потерять их в огне…».
Спасенные вещи вынесли на Дворцовую площадь, сложили в центре площади у Александровской колонны. Их заносил снег. «В снегу лежали императорские регалии – корона, держава и скипетр, знаменитые драгоценности, священные образа и ризы, картины, драгоценное убранство дворца», – писал Жуковский. Все это богатство было окружено гвардией. За цепью полков, окруживших Дворцовую площадь, стоял народ – «бесчисленной толпою в мертвом молчании». И всю ночь на заснеженной площади били часы знаменитых мастеров и играли нежные мелодии. Дворец горел до восхода солнца.
Когда под утро Александр вернулся из порта, их дворца не существовало. Царственные погорельцы переехали жить в Аничков дворец.
Николай повелел восстановить огромный дворец. И дал невыполнимый срок – один год. Но знал – выполнят. Свезли крепостных со всей России. На улице стояли невиданные морозы до 35 градусов, и во дворце страшно топили, чтоб побыстрее сохли стены. И несчастные умирали сотнями.
Но царская семья въехала в возрожденный дворец к приказанному сроку. Железная дисциплина, подчинение во всем – это был завет Николая наследнику и грядущим правителям. Александр должен был с тоской вспоминать прошедшую свободу – семь месяцев путешествий без давящей, беспощадной воли отца. Но недолго гостил Александр в Петербурге.