вызволила меня из чёрного забытья и помогла воспринять тот факт, что со мной говорит не Джейкоб. Я не вникнул, что конкретно было произнесено, и мозг дал трактовку нужную мне в данную секунду. Чудно! Рядом враги! Они позволят моей душе выместить ярость, что терзает её подобно раскалённому колесу! В критические моменты, особенно в припадке гнева, энергия может сконцентрироваться во мне без надлежащего позыва и умственного усилия. Когда так происходит, чаще всего она принимает элементарный вид – становясь шаром «Огня» или дугой «Молнии», но изредка в моих перчатках начинает закручиваться нечто такое странное, что даже к тёмному искусству это сложно отнести. Лёжа лицом в оранжевом ворохе, созданном листопадом, я ощутил, как доселе владеющее мною бешенство перетекло в магический заряд. С быстротой кобры я перевернулся на спину, единым махом поднялся и кинул не глядя, однако точно зная, что в верном направлении, кроваво–сизый, испепеляющий воздух едкими парами, сгусток.
– Так тебе, злодей! – истошно заорал я, выпучивая зрачки вслед волшебно–шипящему ареолу.
Врезавшись в скалу, за которую как мне почудилась, метнулась тень, моё непроизвольное колдовство расщепило часть камня.
– Внешность обманчива! Я вовсе не злодей! – просвистело откуда–то из–за деревьев.
– Джейкоб, что там у нас? Фантом? – спросил я, немного успокоившись, впрочем, вынимая меч и зорко осматривая вездесущие кущи.
– Ничего подобного. Почему ты надрывал глотку целых пятнадцать минут? Оса укусила?
– Кое–кто покрупнее, – отозвался я, продвигаясь вперёд и раздвигая заросли Альдбригом.
– Пчела?
– Не совсем.
– Шмель?
– Паук! – выдохнул я, найдя того кто, скорее всего, едва не попал под мой скворчащий болид. Я отпрянул, а с ремня и кустов одновременно раздалось:
– Он пустил в тебя яд?
– Нет необходимости бросаться в меня гроздьями пламени!
За обветшалыми папоротниками, у влажной базальтовой стенки, поджал под себя восемь лап гигантский – в два раза превышающий размером Снурфа или Мурчика, старый–престарый, синий арахнид.
– Он разговаривает?
– Представь, прямо как ты, – сказал я, прижимая меч к колену и приподнимая посох вверх. В глазницах Лика Эбенового Ужаса задёргались красные точки дезинтеграции.
– Я не ядовитый!
– В таких огромных клыках– и нет яда? Не верю!
Арахнид вжался в растрескавшуюся породу.
– Я питаюсь цветами!
– Хорошо, допустим, что это так. Ради чего ты подкрадывался ко мне?
– Человек, смири своё озлобление, ты сам пришёл ко мне.
– Он забалтывает тебя!
– Тихо, Джейкоб!
– Обернувшись чуть направо, заметишь воронку – она мой дом.
Медленно я повернул голову в сторону жёлто–травяного клубка.