после того, как его забрали на обучение, никто не знал. Возможно, они сумели каким-то образом пережить недолгий период безденежья. Сам он никогда ничего не рассказывал о них, и иногда Флэк думал, что его поведение – результат отчаянного желания заглушить боль от потери семьи, от вины, которая косвенно лежала на плечах Всадника. Ведь и сам Флэк испытывал вину такой же природы, хотя и понимал, что они с Оливером ничего не могли изменить в тех непростых ситуациях.
В полусне Флэк видел, как они, будущие Тёмные Воины, ещё совсем мальчишками, играют во дворе в мяч, пока случился редкий перерыв между занятиями. Каждый из них питал свои надежды, ждал светлого будущего, жаждал боевых подвигов, славы, денег. И никто из них пока что, за долгие пятнадцать лет, не получил того, что хотел. За этими печальными, угрюмыми мыслями, Флэк погрузился в сон.
Утро сменило ночь, в доме Воинов было шумно. Странник проснулся от непривычного ощущения – его разбудили крики. Никогда день у Воинов не начинался таким образом. Кто-то истошно кричал, даже здесь, за закрытой дверью комнаты, Флэку хорошо были слышны эти душераздирающие звуки. Он спешно поднялся, надел брюки и выбежал из комнаты, на ходу застегивая рубашку. Звук голоса раздавался из гостиной, туда и спустился Флэк.
Когда он вошёл внутрь, то перед ним открылась странная и жуткая картина: на полу посреди гостиной сидел на коленях Вик, усыпанный черными перьями и рыдал. Руки его были в крови, лицо бледным, волосы растрепались. Периодически он складывался пополам, ложась на пол, и продолжал захлебываться слезами. Рядом с окном стоял испуганный Ториус, руками сжимая шторы, перепачканные кровью. Оливер безучастно смотрел на холодный камин и вытирал полами красной накидки свой совершенно чистый и блестящий меч. Ронг прислонился к дверному косяку и брезгливо наблюдал агонию Вика.
– Что тут произошло? – осведомился Флэк, оглядывая Воинов.
– Тут – ничего, – Лицедей ехидно ухмыльнулся, за что удостоился злобного взгляда Монаха.
– Вику плохо, – едва слышно проговорил Ториус.
– Это я и без тебя вижу. Его дикий крик разбудил меня, – Флэк нерешительно сделал шаг вперёд.
– Не трогай его, – вступил в разговор Оливер. – Плохо ему, говорят же.
Флэк неожиданно подумал о Даяне и занервничал. Неужели с ней что-то случилось? Разве стал бы так убиваться Вик по какому-то другому поводу? Он почувствовал, как руки становятся холодными и сам испугался своих ощущений. Даже когда он наблюдал, как сгорают заживо его родные, ему не было так страшно.
– Это я и сам вижу, – ответил Флэк. – Кто-нибудь скажет, что случилось?
– Родители, – проговорил едва слышно Оливер.
– Он же отрекся от них! – Флэк медленно двигался к Вику.
– Отрекся, но это не значит, что Вик забыл о них или перестал любить, – Оливер бросил меч на пол. – Убили мы их. Ночью перо Ворона оказалось на крыльце их дома. Обвинение в нарушении закона для вампиров.