положения. Внезапно он сказал: «Что Вы торчите в Москве? Хотите, я помогу Вам получить лабораторию в Тбилиси? Вы будете там долго, счастливо и плодотворно работать в очень благоприятной обстановке, а когда Вы умрете, я добьюсь, что на здании института Вам установят мемориальную доску». Я засмеялся. Он был, напоминаю, вдвое старше меня. Но самое интересное – он почти не шутил. Казалось, он и вправду верит в свое бессмертие.
Он был остроумный и очень спонтанный человек. На каком-то совещании выступавший профессор говорил о нем что-то положительное и называл его «Филипп Васильевич». Филипп Вениаминович наклонился ко мне и шепнул: «Он придумал мне защитное отчетство».
Однажды вдруг повеяло рецидивом борьбы с космополитизмом. В научном журнале появилась статья какого-то ничтожества с хулиганскими нападками на А. Р. Лурия. Бассин ответил довольно резкой репликой в печати. Остальные промолчали. При встрече со мной Бассин возмущенно говорил: «Подумать только, она облила грязью такого ученого, как Лурия, и не нашлось ни одного умного и порядочного человека чтобы ответить». «Ну как же ни одного? Вы ведь ответили» – возразил я. «А я не порядочный» – тут же парировал Бассин с характерным смешком.
Он казался человеком тонко чувствующим коньюнктуру, а был при этом азартным и смелым и вступался за друзей. Дважды он помогал мне в конфликтных ситуациях, и одна такая история была особенно опасной. Вскоре после Конгресса в Журнале Невропатологии и Психиатрии появилась редакционная статья, где мои публикации в журнале «Вопросы Философии» противопоставлялись статьям Ленина. В 1980 г. это было серьезное обвинение. А тут еще в одном западном журнале появилась статья о проблеме сновидений с такой очаровательной фразой «Таким образом, Аммон, в противоположность Фрейду и Ротенбергу, считает…". Быть противопоставленным Ленину и сопоставленным с Фрейдом – это было несколько чересчур для советского гражданина, у которого докторская диссертация еще лежала в ВАКе. Бассину позвонил из Парижа наш общий друг профессор Шерток, и осторожно, ненавязчиво поинтересовался, работает ли еще Ротенберг.
Бассин написал блистательный ответ и добился его опубликования в том же журнале, где меня противопоставляли Ленину. Автор напрвленной против меня статьи так растерялся, что в комментарии к ответу Бассина написал: «Разве кто-то выступал против идей Ротенберга?» Поскольку противопоставление Ленину было очевидным, оставалось сделать вывод, что критиковал он позицию Ленина.
Точно так же вступался Бассин и за других людей, нуждавшихся в поддержке – и делал это всегда со скептическими комментариями стоика, не очень верящего в успешность своих действий, но действующего вопреки этому неверию.
Я вспоминаю эти подробности не только из желания воздать должное ушедшему учителю и другу, но и потому, что в них отразилась эпоха, в которой мы жили, и поведение людей в эту