В одной руке он держал объемную кожаную папку, а во второй бутыль французского вина. У Августа еще доставало ума и памяти, чтобы узнать свою любимую марку. Ума и памяти доставало, а вот сила воли закончилась.
– Это вам, мастер Берг. – В голосе парнишки звучала какая-то странная смесь восхищения и разочарования. – Агния Витольдовна велела кланяться.
Агния Витольдовна – это, стало быть, та самая дамочка, что маячит снаружи. Умная дамочка, умеющая найти подход к жаждущему гению.
Август молча взял бутылку, так же молча выдернул пробку и, не озаботившись поисками кружки, принялся жадно пить прямо из горлышка.
Вино было прекрасно! Он уже и думать забыл, как это бывает, когда не просто заливаешь в себя жгучую горечь, а смакуешь каждый глоток. Вот и вспомнил.
Он пил, а парнишка украдкой поглядывал на разложенные на столе чертежи и наброски. Ничего интересного, так… все по мелочи, чтобы окончательно не сойти с ума. Парнишке нравилось то, что он видел. Нет, не так. Увиденное вызывало в нем восторг! В зачерствевшей и заспиртованной душе Августа что-то шелохнулось, что-то из нормальных человеческих чувств, почти забытое, сознательно изгнанное из сердца и памяти.
– Что скажешь? – спросил он, ставя наполовину опустевшую бутылку прямо на чертеж.
Лицо парнишки исказилось болью. Август не сразу понял причину этакого терзания, а когда понял, несказанно удивился. Парнишка переживал, что вино может испачкать чертеж.
– Это виадук? – спросил он, не сводя взгляда с чертежа.
Кто бы из оставшихся в жизни Августа людей разобрал в этом хитросплетении линий виадук? Никто бы не разобрал! Да он бы никому и не показал. Просто парнишка оказался настырным и глазастым.
– Как звать? – спросил Август, убирая бутылку с чертежа.
– Леня… – Парнишка густо покраснел. – Леонид Ступин, господин Берг. – И тут же, словно в одночасье решившись на очень важный шаг, выпалил: – Я поклонник вашего таланта!
Получилось смешно и наивно. Август хохотнул.
– Разве я оперная певичка, чтоб иметь поклонников?
– Простите. – Леонид смутился, краски покинули его лицо. – Я неправильно выразился. Ваши работы… Я считаю их гениальными! Все до одной, мастер Берг!
Это было так наивно, так искренне и одновременно так странно, что впервые за долгие месяцы Августу стало любопытно.
– Где вы видели эти работы, юноша? – спросил он, делая еще один осторожный глоток из бутылки.
– В Перми! Тут, в Чернокаменске! В журналах по архитектуре! Агния Витольдовна выписывает их специально для меня! – принялся с жаром перечислять Леонид. – Вот этот маяк… – Он запрокинул голову вверх. – Это ведь настоящее произведение искусства!
– Агния Витольдовна – это твоя маменька? – Август не стал оборачиваться, парнишка интересовал его куда сильнее, чем дамочка.
– Это моя… благодетельница. – Леонид на секунду замешкался, подбирая правильное определение.