урок, а вовсе не он. – Чтобы оказаться окончательно и бесповоротно скомпрометированным в глазах общества, дорогая, необходим свидетель.
Ее глаза стали круглыми как блюдца. Неуверенность придала им необычайно соблазнительный сиреневый оттенок.
– А поскольку здесь нет никого, кроме вас и меня, дорогая, – прошептал Джеффри, – я не могу отказать себе в удовольствии попробовать, каковы вы на вкус. – Он коснулся губами ее губ. Девушка задрожала, но не отпрянула. – Прикоснуться к вам. – Его палец скользнул по ее шее, опустился к соблазнительной выпуклости груди, замер, потом вернулся к ключице. Ему показалось, что незваная гостья на какое-то время перестала дышать. – Поцеловать вас. – И завладел ее губами. Поцелуй не был легким и невинным. Он должен был возмутить, шокировать, даже испугать.
Джеффри проглотил ее изумленный возглас и без труда раздвинул языком ее губы. Яблоко и лимон. Боже правый, он никогда в жизни не сможет забыть этот запах.
Лилиан приняла его язык, но, судя по неуверенности, ее никто и никогда так не целовал. Джеффри сказал себе, что, пожалуй, с нее хватит, но тут она ответила на поцелуй, и с таким жаром, что у него воспламенилась кровь.
Он, не удержавшись, запустил пятерню в пышную копну шелковистых локонов. На пол посыпались заколки, но ему уже было все равно. Одновременно он продолжал исследовать языком ее рот. И никак не мог насытиться. Никак.
Только услышав свой собственный стон, Джеффри вспомнил, где находится и, главное, с кем. Он с шумом втянул носом воздух и постарался сделать поцелуй мягче… нежнее. В конце концов, он вовсе не грубая скотина. Он всего лишь хотел преподать урок этой девице, пожелавшей манипулировать мужчиной. Впредь пусть даже не пытается.
Он продлил поцелуй еще на несколько секунд – доставил себя такое удовольствие – и, наконец, оторвался от нее, для верности сделав шаг назад. Судя по прерывистому дыханию и полузакрытым затуманенным глазам мисс Клэрмонт, он своей цели достиг. Джеффри дождался, когда ее взгляд прояснится, и мрачно ухмыльнулся.
– Я могу все это делать когда захочу, и мне не придется утром идти с вами к алтарю.
Лилиан тихо ахнула. Почему-то Джеффри показалось, что она дала ему пощечину, и он поморщился.
Она поднесла дрожащую руку к губам, ее глаза потемнели. Джеффри видел на ее лице смятение и обиду, и это слегка остудило его праведный гнев. Проклятье, она выглядит совершенно невинной! Неужели он ошибся относительно ее намерений?
Лилиан опустила руку, прищурилась и, сжав кулаки, негромко констатировала:
– Вы негодяй.
Джеффри выпрямился и, коротко кивнув, уже готов был принести гостье свои извинения, когда спину пронзила неожиданная боль и он непроизвольно застонал.
Мисс Клэрмонт нахмурилась, явно не понимая, в чем дело, но Джеффри было безразлично.
Боль от полученного на войне ранения не только не ослабевала, но даже усилилась, и Джеффри скрипнул зубами, стараясь этого не показать. Надо срочно выпить, но прежде