косу, турецкий флот отстаивался на якорях у Очакова. Более шестидесяти вымпелов собрал под своим началом опытный Эски-Гассан. Лиманская флотилия в силах туркам уступала, а потому посылать её в линейное сражение Мордвинов опасался из-за явного неравенства сил. Но Потёмкин неустанно требовал наступательных действий. И Мордвинов наконец-то решился. Собрав у себя капитанов и флагманов, он объявил:
– Старый Гассан расположил свой флот тесным полукругом, и я повторю ему чесменскую ночь!
По замыслу Мордвинова, ночью к туркам должна была подойти плавбатарея, охраняемая несколькими галерами. Внезапным кинжальным огнём она должна была зажечь стоявшие с наветренной стороны турецкие корабли. По расчётам русского командующего, разносящий искры ветер должен был довершить всё остальное. Лавры и слава Чесмы не давали покоя кабинетному флотоводцу…
Капитаны отнеслись к мордвиновскому прожекту более чем прохладно. На бумаге у Мордвинова всё ладно и красиво, а как выйдет на деле – неведомо ещё. Морщились капитаны, но молчали. Не сдержался, как всегда, лишь Верёвкин, хотя и дёргал его за рукав кавторанг Сакен: мол, уймись, Андрюша, не лезь на рожон, когда начальство стратегирует!
Не послушал совета Верёвкин, вскочил со своего места и начал:
– План ваш, господин адмирал, хорош лишь для чтений кадетам корпусным, для дела же настоящего он не годен! Нельзя посылать одно судно против целого флота – сие есть верная гибель! Я прошёл и Чесму, и много иных баталий, а потому могу сказать, что ничего из плана вашего не выйдет!
Мордвинов стоял красный как рак.
– Уж не боится ли господин капитан, что именно его я намерен посылать в сражение? – скривился он. – Не заробел ли?
Верёвкин, разумеется, не отмолчался:
– Я на службу не напрашиваюсь, но от оной и не отказываюсь! Труса ж никогда не праздновал. Не подведу и на сей раз! А правду свою вам уже сказал!
– Решение о баталии ночной я уже принял! – сложив руки на груди, объявил Мордвинов. – Совет окончен. Прошу господ офицеров расходиться!
Один против всех
В полдень 3 октября 1787 года с флагманского фрегата ударила сдвоенным залпом пушка. То был сигнал: «Изготовиться к нападению на неприятеля». Помимо плавбатареи № 1 к турецкому флоту должны были идти галеры лейтенанта Константинова и мичмана Ломбарда.
Верёвкин собрал на палубе батареи команду, большей частью состоявшую из едва обученных рекрутов. Рассказал им о предстоящем деле. Затем унтера развели служителей по заведованиям.
Когда же стало темнеть, Верёвкин передал голосом на галеры, что снимается с якоря, и попросил не отставать от него. Большего он сделать не мог. Многомудрый Мордвинов не удосужился подчинить ему командиров галер.
Уже спустя каких-то полчаса Верёвкин заметил, что ни одна из галер так и не начала движения вслед ему. Капитан 2-го ранга нервничал. Формально идти в одиночку к турецкому флоту Верёвкину не следовало, но ждать галеры (когда они