травы. Для своего любимого, фея добывала и готовила еду, приносила воду, убиралась в хижине. Самым большим счастьем для нее было оказаться в объятиях любимого, отдаваться страстному дурману и чувствовать, как тело от прикосновений ее мужчины погружается в сладкую негу отношений.
В житейских заботах, дни шли один за другим. Горец ничуть не менялся, он был все таким же самовлюбленным эгоистом, но фея не замечала этого, она была очень влюблена в Эвена. Ей нравилось быть нужной своему любимому, окружать его заботой и лаской, стараясь по возможности не прибегать к волшебству, она все делала для него своими руками.
На исходе третьего месяца пребывания в изгнании, Эвен стал меняться. Он стал еще более злым и раздражительным. Все, что делала фея, ему не нравилось. На любое ее обращение, он отвечал раздражением, либо кричал на нее, либо вообще не обращал внимание. Фея никак не могла понять, что же происходит с ее любимым мужчиной. Что сделать ей, чтобы он хоть немного стал мягче добрей и заботливей. Может, рассказать ему, что в ней зародилась новая жизнь, жизнь их ребенка, ведь эта новость должна обязательно его обрадовать. О небо! У них скоро появиться малыш!
– Эвен, любимый! Я хочу тебе сказать одну радостную новость.
– Ни одна новость, произнесенная тобой, меня не обрадует, – грубо промычал горец.
– Думаю, это новость, тебя хотя бы заинтересует, – робко ответила фея.
– Ну, говори, слушаю…
– Это не вероятно, любимый, но у нас будет малыш, – на одном дыхании вымолвила она.
– Что, – прогремел горец, – какой малыш?
– Наш ребенок, дорогой, наш младенец…
– Ты что, с ума сошла, женщина, – еще сильнее раздражаясь, громыхал горец, – завтра, на закате, за мной придут мои люди, и заберут меня из этого заточения. Я снова вернусь в свой клан.
– Но я же, могу пойти вместе с тобой, Эвен, – в надежде предложила фея.
– Со мной? И в качестве кого, ты пойдешь? Моей любовницы?…
– Могу и ей, но хочу твоей женой, – вытирая покатившиеся слезы, ответила фея.
Горца привело в возбуждение это предложение. Давясь смехом, он продолжил:
– Я будущий глава клана Маклаудов, – гордо оповестил он фее. – Нам не положено жениться на женщинах неизвестного происхождения, а уж иметь от них детей и подавно. Завтра, я покину эту хижину без тебя, но если тебе некуда идти, я так уж и быть, разрешу тебе остаться здесь.
Фея была в отчаянии и ужасе. В один момент с ее глаз спала влюбленная пелена, и она увидела своего горца в настоящем обличии. Горечь и обида сдавили сердце, слезы ручьем потекли по ее щекам.
– Ты самовлюбленный болван! Ты еще не знаешь, с кем связался, – злобно проговорила фея.
На глазах изумленного горца, прошептав заклинание, она стала превращаться в лесную фею. Трепещущиеся крылышки издавали приятную трель, но сам облик