– это одно, а транспортные средства и лица, ими управляющие, как и дороги, – совсем другое. Не следует ли из этого, что право и государство, как явления объективной реальности, пребывают в разных познавательных и профессиональных плоскостях? Нет. Если рассматривать комплекс правил и знаков как совокупность взаимодействующих ориентиров, системным качеством которой является безопасность дорожного движения. Да при этом не забыть, что сами эти ориентиры – отнюдь не аналог механизма обеспечения упоминаемого системного качества, которое в рамках этих ориентиров надо еще и как-то удерживать. Ну вот, мы наконец-то заговорили о государстве как о механизме и удерживании, как о необходимости. И сразу вспоминается:.. государство, есть машина для… принуждения… подавления… А ведь принуждение и подавление есть самые что ни на есть первые враги демократии. Справедливы ли после этого призывы к повсеместному сокращению влияния государства и сплошной менеджеризации современной российской государственности? Пожалуй, при означенной трактовке государства, – да.
А если продолжить представлять себе государство в качестве сочетания жизненно важного пространства, жизненно важных ресурсов и жизненно важных интересов? Причем прежде всего и для всех нас. Тогда получается совсем наоборот. Выделенные признаки, пожалуй, и являются одновременно основными ориентирами приемлемого для всех нас правопорядка, и нуждаются в мощном поддерживающем их механизме. Уже потому, что лишенный этих признаков правопорядок способен мешать жить всем нам. И это, пожалуй, один из основных парадоксов правопорядка. Ну хотя бы потому, что эти ориентиры, как и весь правопорядок, нужны всем нам вместе и никому в отдельности. Имеет смысл еще раз подчеркнуть, что правопорядок понимается здесь как некое соотношение реального и нормативно предлагаемого социально значимого поведения людей. Сердце такого механизма – государственное гарантирование власти, понимаемой здесь как феномен обращения избирательского доверия в обязательный закон. В этом случае государственное гарантирование власти, – решающее условие обеспечения правопорядка, сиречь обязательного исполнения закона.
Упомянутый парадокс правопорядка с неизбежностью предполагает существование чиновника, способного гарантировать власть, реализуемую в направлении ограничения и в направлении поддержки, именем государства и профессионально, т. е. возмездно, постоянно и на основе специально сформированных знаний, навыков и умений. Именно поэтому государствоведение, как профессиональное и научно строгое знание о поддерживающей правопорядок машине, равно как умение профессионально ее эксплуатировать, является по своей сути юридической проблемой, разрешить которую можно лишь юридическими средствами. Причем в том числе и средствами государствоведческими.
Попытка разрешения обозначенных проблем только средствами правоведения, как представляется, и породила явления, способные