который, без всякого сомнения, сразу бы насторожил и Верховного и Генеральный штаб, и заявил твёрдо с пафосом:
– С целью срыва вражеского наступления на Москву, предлагаю ударить в направлении Харькова с барвенковского выступа и освободить город уже в мае-месяце, а далее, после перегруппировки, освободить Днепропетровск и Синельниково.
– А вы не опасаетесь за фланги? – резонно спросил Сталин.
Сама карта подсказывала такой вопрос.
Тут уж Тимошенко ответил, как Главком Юго-Западного направления.
– С целью обеспечения флангов предусмотрено, что, Южный фронт под командование генерала Малиновского в наступлении участия принимать не будет. Продолжая укрепление оборонительных позиций во всей полосе, правым своим крылом Южный фронт обеспечит левый фланг Юго-Западного фронта на харьковском направлении.
– А что планируют немцы? У вас есть данные о их планах на весенне-летнюю кампанию? – снова спросил Сталин, которому замысел Тимошенко понравился, опять же в связи с тем, что исполнение его отведёт угрозу от Москвы.
– Данных о подготовке немцами наступления в полосе Юго-Западного фронта у нас нет, – сделал паузу, размышляя, как подтвердить свои мысли, поскольку мешал, очень мешал доклад Москаленко, но решил не придавать ему значения – мало ли что взбрело на ум генералу, и заключил: – Плотность боевых порядков немецких войск говорит о том, что части и соединения шестой армии готовятся к оборонительным действиям.
Сталин прошёл по кабинету, размышляя над докладом. Очень не нравился ему тонкий как аппендикс, барвенковский выступ. Всё же решил выслушать маршала.
– Продолжайте, товарищ Тимошенко…
– Планируем нанести удар севернее Харькова силами трёх армий – тридцать восьмой, двадцать восьмой и двадцать первой! Главный удар наносит двадцать восьмая армия генерала Рябышева. После прорыва обороны врага, она совместно с шестой армией генерал-лейтенанта Городнянского и тридцать восьмой генерал-майора артиллерии Москаленко, окружает и уничтожает в районе Чугуева части и соединения 51-го немецкого армейского корпуса.
Слушая доклад Тимошенко, Сталин задумчиво продолжал ходить по кабинету, иногда останавливаясь перед картой и внимательно рассматривая нанесённую обстановку. Вот сейчас должно быть принято решение, важное решение, от которого зависит ход и исход всей летней кампании. Да что там летней кампании. В той напряжённой обстановке, которая сложилась на советско-германском фронте, зависел во многом весь ход войны.
Пополненные до полного штата, обстрелянные, закалённые в боях части Красной Армии были готовы идти в наступление, да что там готовы – они рвались в наступление. Надоело терпеть врага на своей земле. У многих, очень многих бойцов и командиров в оккупации остались родные – отцы, матери, жёны, дети. Они стремились освободить их, с ужасом представляя себе, каково там, под пятой лютых нелюдей. В сорок первом этого ещё в полной мере не представляли. Знали о жестокости европейских