наверх, сияли рубиновыми отсветами и обнажали долгий нежный изгиб лебединой шеи.
Рыжие проказницы… лучше и не придумаешь!
За несколько недолгих месяцев в Лондоне графиня Мон-Клэр обзавелась самой громкой и недоброй славой из всех троих. В свете только и говорили о том, что она переспала с половиной богатых и знатных лондонских холостяков – и почти все они женаты!
Дорсетский Дьявол сжал кулаки. Он был один – и мог себе позволить выразить внутреннее смятение в жесте.
Ему хотелось сломать каждый палец, осквернивший ее своим прикосновением. Вырвать каждый язык, познавший ее вкус. Расчленить каждого, кто посмел проникнуть внутрь этой женщины!
Нет, пора остановиться! Это не просто вожделение – это уже одержимость!
Неправильно. И опасно.
Но он знал: остановиться уже не сможет.
Поначалу возвращение графини Мон-Клэр в Англию не произвело никакого шума. Помолвка, а затем свадьба герцога и герцогини Редмейн, еще несколько приемов и ужинов – везде она держалась скромно и не обращала на себя особого внимания. По крайней мере, по сравнению с двумя другими Рыжими проказницами.
Как ей удалось собрать такую коллекцию из мужчин? Настоящее чудо! И зачем? Вот это загадка.
Рассказы о ее любовных похождениях различались не меньше самих любовников. Одни уверяли, что она была нежна, как голубка, ворковала и таяла от их умелых прикосновений. Другие – что резва и игрива, как котенок, что мурлыкала от удовольствия, когда они возносили ее до небес. Но еще больше мужчин клялись, что в постели она – львица. Пламенная и страстная, вакханка и охотница. Что крики ее громки, а голод ненасытен.
Что все это значит? Неужели ее вкусы и таланты так же разнообразны, как его собственные?
Боги, как же ему не терпится это выяснить!
Скорчившись на своем наблюдательном посту, Дорсетский Дьявол смотрел на графиню через окно так жадно, словно вот-вот лишится зрения.
Чего она так жаждет? Отчего стала так распутна? Быть может, во тьму ее толкнули боль и горе – и влажной, напряженной, пульсирующей плотью она пытается заполнить пустоту, оставленную насилием? Быть может, твердое мужское естество и мягкие губы помогают хоть ненадолго забыть о том, чего она лишилась?
Неужели они с ней настолько похожи?
Он должен выяснить.
Ибо ее возвращение не только взволновало лондонский свет, но и всколыхнуло тени. Имя Франчески Кавендиш произносят в проклятиях и молитвах. Что знает она о трагедии своей семьи? Станет ли что-то предпринимать?
Кто она: соблазнительная распутница или сирена, зачаровывающая своих жертв?
Дорсетский Дьявол поклялся узнать правду. Хотя бы для того, чтобы избавиться от наваждения.
Глава 4
Франческа кожей чувствовала устремленный на нее взгляд – словно за спиной стоял призрак. Или демон. Шея заныла от напряжения, по телу побежали мурашки. Тянуло оглянуться к окну. Она удерживалась, противясь