восхищалась, не был способен к самообману.
– Значит, и я могу забыть?
– Если она захочет, ты забудешь и этот разговор, и меня, и, боюсь, себя. Я опасен со своим знанием, а теперь втянул и тебя.
Не успел Ник договорить, как из глубины коридора раздался треск. Блок наблюдения рябил множеством серо-черных линий, а проектор даже не шелохнулся. Издав еле слышный скрежет, цилиндр замка сделал половину оборота, магнитный замок лениво щелкнул, входная дверь медленно приоткрылась и повисла на металлической цепочке.
– Элис, тебе надо бежать. Черный ход. Беги к Алексу и Мари, – прохрипел Ник, его глаза покраснели, а руки задрожали.
– Что происходит? Мы должны бежать вместе.
– Это хранители, я разгадал их замысел. Все будет хорошо, беги.
Элис сорвалась с места, схватила пальто и побежала внутрь гостиной, за которой находилась дверь пожарного выхода. Ник прошел в коридор, ожидая, когда незваные гости справятся с цепью. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, разбросав в разные стороны деревянные щепки. В уютное жилище двух молодых людей ворвались черные вороны, которые, размахивая крыльями, сносили все на своем пути. Они сбили Ника с ног, лишив чувств, пролетели в гостиную, спальню и подсобные помещения. Выворачивая шкафы и полки, они кружили, и перешептывались. Ник держался до последнего, и только когда услышал: «Здесь больше никого нет», – окончательно вырубился.
15.
Расхожее выражение «в здравом уме и трезвой памяти» обрело новые краски. Когда Ник очнулся, он находился и в уме, и при памяти, но ни то, ни другое не вселяло надежды на положительный исход. Его руки и ноги были крепко привязаны к чему-то твердому. Тяжелая голова небрежно свисала, а тело ломило от пронзительной боли. Ник открыл глаза. Связанные за спиной руки, отекли и онемели, они уже не чувствовали холод металла, и казались совершенно инородными. Зрачки долго фокусировались, пытаясь понять, что произошло, и где он находился, но вокруг было абсолютно белое, яркое, лишенное любых предметов и звуков пространство, безграничный пустой горизонт. Неестественная тишина давила. В мире, наполненном, пусть и искусственными, но звуками абсолютная тишина настораживала и пугала.
– Кто бы вы ни были, вы нарушили закон, лишили меня пространства и времени. Я прошу прекратить нарушать мои права и отпустить меня, – прокричал Ник в бесконечную пустоту. Звук не ответил ни эхом, ни отражением, и не угасал, как это обычно бывает. Человеческое ухо – достаточно тонкий инструмент, способный четко распознавать препятствия и расстояния. Вопреки опыту, звуковая волна формировалась, но столкнувшись с чем-то поглощающим, резко заканчивалась. Ник покрутил головой, грязные волосы повторили движения, оставив на плечах густые капли.
– Отпустите меня, вы нарушаете …
– Как скажете, мистер Вэйс, – раздалось ниоткуда.
Ник замер, – Очень впечатляет! Поленились нарисовать что-то стоящее, каземат или камеру для допросов с привинченной к полу мебелью?
В