со мной трое суток, когда я была совершенно не в себе, после получения сообщения о гибели лайнера, на котором плыл папа. Я не хочу обижать человека, ставшего для меня почти что дедушкой, ворчливым, несносным, но дедушкой.
– Мадам Олвис, простите, что я так рано.
– Ох, ничего, Мирта! Проходи, не стесняйся. Оу, ты…
– Мадам, пока я улаживаю формальности, пожалуйста, можно эти вещи побудут здесь?
– Конечно, Мирта. Не стесняйся, пожалуйста.
– Тогда я у вас же переоденусь, мадам Олвис.
Сапоги, которыми я шлёпала по грязи перед тем, как забраться в экипаж – я решила не бить ноги, а доехать – я поменяла на чистые ботинки, а сейчас полностью изменю внешний вид. Потрёпанные каждодневные вещи я снимаю, надеваю белую блузку с лёгким кремовым оттенком, подчёркивающим въевшийся в кожу загар. Штаны заменяет тёмно-оливковая юбка-брюки. И завершает ансамбль длиннополый жакет с рукавом три четверти, тоже оливковый.
Украшения папа мне дарил. Я надеваю ожерелье, серьги.
Косы не расплетаю, просто закалываю их на затылке.
Последний штрих – переобуваюсь в туфли-лодочки.
– Мирта? – мадам Ох смотрит на меня, широко распахнув глаза. – Это ты? Ты такая красивая! Почему…?
Она хихикнув, замолкает. Я уже успела запомнить, что за хихиканьем мадам Ох прячет смущение. Как по мне, дурная привычка, она в такие моменты выглядит глуповатой, если не сказать грубее. Но мадам Ох без меня разберётся, как ей жить. Вопрос, заставивший её смутиться, повисает в воздухе, и я не отвечаю. Что ей сказать. Почему я не при параде каждый день? Потому что долго нежные вещи не живут, порыв ветра, пыль и прощай, блузка. Кто-то выбросит и купит новую. Я – нет. Да и куда мне выходить при параде? На рынок? В порт к продавцам свежей рыбы? Очень смешно.
– Вернусь приблизительно к полудню, – отчитываюсь я.
После дождя пыли быть не должно, но я всё равно перекидываю через локоть легчайший плащ, подхватываю папку с документами и выхожу.
Образу мадемуазель из состоятельной семьи не хватает только широкополой шляпы, но настолько соответствовать я не собираюсь, обойдусь без нашлёпки на голове.
Я выхожу в коридор, на миг замираю.
Дознаватель, демоны его побери, не выходит из ума. Просто так, такие как он не появляются. Интуиция буквально кричит, что надо ждать беды. Знать бы откуда. Похоже, пока не пойму, так и буду об него мысленно спотыкаться. Иногда «громкоговорящая» интуиция только во вред.
– До академии, пожалуйста, – прошу я извозчика.
До неё пешком точно не дойти. Академия, как и колледж, расположены не в столице, а за ней. Когда колонизация Дикого континента только начиналась, первый город, позднее и ставший столицей, застраивали кое-как, без плана, суетливо и «временно». Как папа, сколотил сарай сараем, а по всем документам то, что должно бы быть признано шалашом, проходит как двухэтажный дом. Академию не строили. Под неё переделали руины строения неведомой цивилизации, исчезнувшей задолго до начала колонизации.
– До академии, пожалуйста, –